Краем глаза

В четверг утром, приняв душ вместе с плавающим в чуть теплой воде тараканом, Младший дал зарок никогда больше не убивать. Только при самозащите.

Он уже давал этот зарок. И вроде бы заслуживал упрека в том, что нарушил его.

Впрочем, не могло быть никаких сомнений в том, что, если бы он не убил Ванадия, этот коп-маньяк уничтожил бы его. Так что в данном случае речь шла о самой настоящей самозащите.

Однако только нечестный и обманывающий себя человек мог классифицировать как самозащиту убийство Виктории. В определенной степени им руководили злость и страсть, и Младшему хватало мужества это признать.

Как учил Зедд, в этом мире, где бесчестность — основа общественного и финансового успеха, человек должен уметь обманывать, чтобы жить среди людей, но никогда нельзя лгать самому себе, иначе не останется никого, кому можно доверять.

На этот раз он дал зарок никогда не убивать вновь, кроме как защищая собственную жизнь, не поддаваться ни на какие провокации. Он остался доволен столь жестким ограничением. Никому не удавалось достичь сколько-нибудь значимых результатов в самосовершенствовании, не установив для себя высоких критериев.

Отодвинув занавеску и выйдя из ванны, он оставил таракана на белой эмали, мокрого и живого.

Прежде чем уехать из мотеля, Младший просмотрел еще четыре тысячи фамилий в телефонном справочнике, пытаясь найти Бартоломью. Прошлым днем, который он провел в номере, Младший просмотрел двенадцать тысяч фамилий. Так что всего количество просмотренных фамилий составило сорок тысяч.

Из мотеля, без багажа, но в компании книг Цезаря Зедда, Младший отправился на юг, в Сан-Франциско. Его манила бурная жизнь мегаполиса.

Годы, проведенные в сонном Спрюс-Хиллз, порадовали его романтикой, счастливой женитьбой, богатством. Но маленький городок не стимулировал развитие интеллекта. А чтобы в полной мере ощутить, что ты живешь, необходимы не только плотские утехи, не только положительный эмоциональный фон, но и активное развитие умственных способностей.

Он выбрал маршрут, ведущий через округ Марин и мост «Золотые ворота». Сан-Франциско, в котором он никогда не бывал, предстал перед ним во всей красе, раскинувшись на холмах над сверкающей бухтой.

С час он катался по городу, любуясь архитектурой, парками, крутыми улочками. Город пьянил Младшего, как доброе вино.

Вот где открывались самые радужные перспективы как для развития умственных способностей, так и для самосовершенствования. Великолепные музеи, картинные галереи, университеты, концертные залы, книжные магазины, библиотеки, обсерватория на горе Гамильтон…

Меньше года тому назад в одном из увеселительных заведений Сан-Франциско на сцену, впервые в Соединенных Штатах, вышли обнаженные по пояс танцовщицы. Теперь подобные танцы вошли в моду во многих крупных городах, которые последовали примеру Сан-Франциско, и Младшему не терпелось посмотреть на первопроходцев, сказавших новое слово в танце.

К трем часам дня он уже снял номер в одном из знаменитых отелей в Ноб-хилле. Из окна открывался потрясающий вид на бухту.

В магазине модной мужской одежды он купил костюмы, рубашки, галстуки, нижнее белье, носки и туфли взамен украденных. К шести часам пиджаки и брюки подогнали по фигуре и доставили в номер.

В семь часов он уже наслаждался коктейлем в элегантном баре отеля. Пианист в смокинге играл что-то романтическое.

Несколько красавиц, сидящих в компании других мужчин, бросали на Младшего призывные взгляды. Он привык к тому, что женщинам не терпится очутиться в его объятиях. Но в этот вечер его интересовала только одна дама — Сан-Франциско, и он хотел остаться с ней наедине.

В баре желающие могли и пообедать. Младший с удовольствием откушал телятины, запив ее «Каберне совиньон».

За весь вечер настроение у него испортилось только раз, когда пианист заиграл мелодию песни «Кто-то поглядывает на меня».

Перед мысленным взором Младшего тут же возник четвертак, перекатывающийся по костяшкам пальцев, он услышал монотонный голос копа-маньяка: «Есть одна миленькая песенка Джорджа и Аиры Гершвин, которая называется «Кто-то поглядывает на меня». Ты ее слышал, Енох? Этот кто-то для тебя — я, разумеется, не в романтическом смысле».

Младший едва не выронил вилку, узнав мелодию. Сердце учащенно забилось. Ладони покрылись холодным потом.

Время от времени кто-нибудь из сидящих за столиками подходил к пианино, чтобы бросить деньги в стоящий на нем круглый аквариум, чаевые для музыканта. Некоторые просили исполнить любимую мелодию.

Младший не обращал внимания на тех, кто подходил к пианино, хотя, конечно же, заметил бы коренастую фигуру в дешевом костюме.

Не сидел чокнутый полицейский ни за одним из столиков. Младший в этом не сомневался, потому что не раз и не два обводил взглядом зал, правда, интересовали его главным образом женщины, а не мужчины.