Краеугольников

Мы неторопливо вышли на улицу, я зажмурился, прикрывая глаза от лучей весеннего солнца, опускающегося к закату. В лицо пахнуло прохладой и свежестью, в голове приятно прояснилось. Вдохнул полной грудью, наслаждаясь бодрящим ветерком.

– Не курите? – дружелюбно поинтересовался следователь по особо важным делам, – А я, с вашего разрешения…

Он покопался в кармане, выуживая на свет помятую пачку; чиркнула блестящая стальная зажигалка. Глубоко затянувшись, Курдюмов выпустил вверх длинную струю дыма.

Ну неужели охота травиться этой гадостью? Тем более, когда вокруг такая свежесть? Эх, никогда не понимал этой привычки…

Неодобрительно посмотрев на следователя, я обошел его по кругу, чтобы стоять по ветру и не вдыхать сигаретный дым.

– Скажите, Александр Сергеевич, – задумчиво проговорил Курдюмов, демонстрируя осведомленность о моей персоне, – Вы ведь недавно устроились на работу в… «Аналитическое Агентство»?

Последние два слова у него получилось выплюнуть с заметным раздражением.

Мне пришлось подтвердить сказанное, хотя, по ощущениям, собеседник и так прекрасно знал, о чем говорил.

– Значит, вы еще не успели стать частью этого… сборища, – затянувшись, следователь небрежно кивнул в сторону парковки, – И я могу рассчитывать на вашу откровенность?

Недоуменно кивнул, не вполне понимая, куда клонит Степан Васильевич. Появилось ощущение какой-то недосказанности, будто все вокруг скрывают от меня нечто важное.

– Для начала, я хотел бы поговорить об обстоятельствах, сопутствующих вашему трудоустройству в «Агентстве».

– А то вы не знаете…

– Одно дело – знать, – следователь позволил себе тень улыбки, – Другое – услышать из первых уст. Рассказывайте, Краеугольников, рассказывайте.

Делать нечего, я тяжело вздохнул и взялся за повествование. Начал издалека, со случайной встречи с одноклассницей Еленой. Мельком описал вечер, возвращение домой, пешую прогулку, злосчастный переулок…

Курдюмов слушал внимательно, время от времени кивал и задавал уточняющие вопросы. От него за версту веяло профессионалом. По крайней мере, спрашивал следователь весьма характерные вещи, поинтересоваться о которых обычному человеку не сразу придет в голову.

«Сколько было времени, когда вы вошли в переулок?»

«Почему не закричали, не позвали на помощь?»

«О чем, по-вашему, говорили убийца и его жертва?»

«Как убийца попал на место преступления?»

«Видели ли вы его раньше или после тех событий?»

И все в таком духе. Некоторые вопросы ставили в тупик, порой раздражали. На другие я отвечал сразу, не слишком задумываясь об их глубинном смысле. Только договорив до конца, понял, насколько меня вымотал этот ненавязчивый допрос – на лбу выступила легкая испарина, даже голова начала побаливать.

– Та-а-а-к-с, – протянул Курдюмов с таким видом, будто только что раскрыл ужасное преступление, – А теперь давайте поговорим о сегодняшних событиях. Что связывало вас и покойную Теплову? Когда и при каких обстоятельствах вы видели ее в последний раз? Как оказались на месте преступления? И почему пытались скрыться?

Как бы не хотелось увильнуть, но пришлось приступить к новому рассказу. Не знаю, как ему это удалось, но следователь каким-то образом выбил меня из колеи. Я почувствовал какую-то неуверенность, шаткость, обреченность. Как будто сам совершил серьезный проступок. А потому и речь стал строить, словно оправдываясь.

На этот раз Курдюмов слушал молча, не перебивая. Закончив рассказ, я облегченно перевел дух – от долгой речи пересохло горло. Степан Васильевич успел выкурить еще пару сигарет, причем бычки демонстративно затаптывал и отправлял в ближайшую урну.

– Вижу, вы рассказали далеко не все, что знаете, – прокомментировал он услышанные показания, – Александр Сергеевич, а вы понимаете, что сокрытие данных от следствия – тоже преступление?

– Ничего я не скрываю, – устало покачал головой, – Может, что-то случайно упустил… Вы спрашивайте, я отвечу.

Курдюмов усмехнулся, избегая прямого противостояния.

– Послушайте, Краеугольников, мы ведь делаем одну работу: хотим поймать и обезвредить преступника, – мягко проговорил следователь, – Хотите верьте, хотите нет, но я очень хорошо отношусь к частным детективам. Мы… как бы это сказать… две стороны одной медали: дополняем друг друга до единого целого. Полиция действует со стороны власти, используя административный и судебный ресурс. Вы же работаете там, куда у нас просто не доходят руки, выполняя существенную часть необходимой рутины. Однако, нужно понимать, что первично, а что – второстепенно. Запомните, никакое частное агентство не может подменять собою следствие, а тем более – правосудие.

– Да я вроде согласен, – раздраженно кивнул, – Только не понимаю, куда вы клоните.

– Сейчас поясню, – покорно согласился Курдюмов, вновь доставая пачку, – Собственно, именно для этого я вас и вызвал.