Краеугольников

– Александр Сергеевич, вы – молодой, честный парень, и пока что абсолютно чисты перед законом, – веско начал речь следователь, старясь заглянуть мне в глаза, – Родились в провинции, отслужили, закончили универ… Биография, прямо скажем, не уникальная. Зато без темных пятен и шероховатостей. Вы обычный простой хороший человек. Именно поэтому я и рассчитываю на вашу честность.

Сдержанно фыркнув, я ошарашенно пожал плечами.

– Не совсем понимаю…

– Сейчас объясню, – Курдюмов не дал и слова сказать, – Вы ведь в Москве недавно? И вдруг совершенно случайно попали на работу в топовое агентство. Думаю, что платят вам… существенную сумму. И все же… Сейчас я попрошу вас воспринять услышанное с полной беспристрастностью.

Он замолк, сделав ощутимую паузу в заготовленной речи. Я невольно проникся значимостью момента, постаравшись максимально сосредоточится на словах собеседника.

– Не знаю, рассказывал вам Андрей Андреевич или нет, но раньше он служил в КГБ, – максимально внушительно продолжил Курдюмов, – И уж поверьте, это ведомство накладывает на людей свой, вполне особый отпечаток.

Он задумчиво покрутил зажженную сигарету между пальцев.

– Ваш босс, несмотря на всю его открытость и продвинутость – человек старой, советской закалки. От его прошлого остались не только связи… Чертовски хорошие, доложу я вам, связи… Его прикрывают, ему помогают, его, как это не странно, даже опасаются…

Следователь брезгливо сплюнул, и продолжил говорить с ноткой зависти.

– Так вот, кроме великолепных знакомств, Андрею Андреевичу достались уникальные навыки и богатый всесторонний опыт. И, что гораздо более важно – вполне определенные привычки. Уверенность в собственной безнаказанности и вседозволенности.

Курдюмов глянул пристально, пронизывающе. Заговорил с напором, будто стараясь загипнотизировать.

– Следственный комитет давно держит «Агентство Аналитики» на примете. Пересекаться пришлось не раз, и, сразу скажу – по не слишком радужным поводам. Увы, за мелкие грешки привлечь контору никогда не удавалось, а по-крупному подопечные Андрея Андреевича не прокалываются. И между тем, нюхом чую, шестым чувством, если хотите, что рыльце-то у вашего начальника в пушку…

– На что вы намекаете? – кажется, удивляться сил уже не осталось, – Разве агентство нарушает какие-то законы?

– Нарушает? – глумливо переспросил Курдюмов, – Формально, конечно же, нет. Во всяком случае, доказать это ни разу не удалось. Но все же… все же… Представьте на секунду, что Андрею Андреевичу захочется совершить нечто… не совсем укладывающееся в уголовный кодекс. Трудно это будет? С его-то опытом, бекграундом, знаниями и оснащением? Да еще имея под рукой надежную команду преданных лично ему людей?

– Ну, знаете! – я раздраженно переступил с ноги на ногу, – Если начинать судить людей только за возможность совершить правонарушение, так можно полстраны смело сажать!

– А я говорю не только о возможностях, – терпеливо парировал следователь, – Речь о том, что Андрей Андреевич – преступник! Только вот доказательств этому нет. Все улики настолько косвенные, что ни один суд на них даже смотреть не станет.

– Раз нет улик, то о чем мы вообще говорим?

– Давайте вместе подумаем, – мягко предложил собеседник, – Взять хотя бы эти два убийства… Почему наш глубокоуважаемый Андрей Андреевич следил за обеими жертвами? Сначала за мужем, а потом и за женой? Хотел защитить? Так нет же – для защиты достаточно было приставить телохранителя. Тогда с какой целью?

Я покачал головой, подыскивая подходящее объяснение, но Курдюмов уже разглагольствовал дальше, не дожидаясь ответа.

– Второе – как это ваш босс оказывается на месте преступления едва ли не раньше полиции? Ему что, убийца лично докладывает? Или, может, он прорицатель?

– Дополнительные каналы информации…

– Знаем мы эти каналы, – небрежно отмахнулся следователь, – И прикроем, будьте уверены. Но все это, вкупе, навевает на определенные размышления, не так ли?

Он внимательно всмотрелся в меня, заранее зная, что возражений не дождется. Да и на кой черт мне сейчас с ним спорить?

– И самое главное, – Курдюмов рассудительно продолжил речь, – Почему ваш босс так упорно избегает сотрудничества с правоохранительными органами? Словно мы не соратники, а враги! Не желает давать показания, скрывает улики… Что у вас там? – следователь заинтересовано кивнул на карман куртки, – Записи с камер? Не беспокойтесь, изымать не буду, хоть и имею право.

Собеседник демонстративно протянул руку, заставив меня невольно отступить на шаг. Грустно усмехнувшись, Степан Васильевич понятливо кивнул.

– Вот и я о чем, – будто подтверждая обвинение проговорил он, – И ведь главное-то – пустяки все это! Наверняка на тех камерах абсолютно пусто! Но сам факт отказа в сотрудничестве… Вот что настораживает.

Не могу сказать, что речь следователя меня не задела. Стало даже как-то совестно, неприятно на душе. Захотелось прямо вот так, сразу – взять и отдать ему чертовы флешки. Только ведь прав он – ничего толком на них и нету, пустышка.