Краеугольников

На этот раз увернуться не удалось. Противник прыгнул, обрушившись сверху всем весом. Из моих уст вырвался тяжелый стон, когда колено мужчины прижало грудину к полу. Руки врага уверено контролировали мое положение. Я оказался зажат и распят, как насекомое на столе вивисектора.

Нож поднялся и размеренно двинулся вниз.

– Будь ты проклят, мразь! – выплюнул я, а потом зашелся диким воплем.

Потому что лезвие вошло в центр груди, погрузившись на пару сантиметров внутрь тела.

Было не столько больно, сколько неимоверно страшно. Особенно от осознания того, что злодей не остановится на парочке безобидных порезов. Он будет кромсать до тех пор, пока из остатков тела не уйдет всякое подобие жизни.

Словно в подтверждение этой мысли, Василий резко выдернул оружие. Одобрительно посмотрев на окровавленное лезвие, он вновь направил острие в плоть.

– Довольно!

Повелительный оклик прогрохотал настолько неожиданно и отрезвляюще, что мучитель едва не выронил нож. Василий подпрыгнул на месте, резко разворачиваясь к тому, кто отдал приказ. Получив чувствительный толчок, я чуть не потерял сознание, голова больно приложилась затылком о бетон. Мучительным усилием заставил себя не отрубаться. Затуманенный взор выхватил внушительную фигуру, застывшую на границе тени.

– Довольно, – мягко повторил Андрей Андреевич и сделал первый шаг.

Я смотрел на их сближение, не смея отвести взгляд. Эта была финальная сцена лучшего в мире боевика или, может быть, вестерна: два героя, неторопливо идут друг на встречу другу, предвкушая завершение давнего спора. Борьба взглядов оказалась настолько ощутимой, что стало не по себе от их мощи.

Батя шагал вперед расслабленно, спокойно, будто заслуженный пенсионер на прогулке. В его поступи было столько уверенности, словно он не рассматривал даже теоретическую возможность поражения. Руки мужчины болтались вдоль тела, голова слегка покачивалась из стороны в сторону.

Василий, напротив, шел, набычившись. Плечи бойца раздулись; руки разошлись в стороны, как у медведя; подбородок опустился к груди. Нож в ладони больше не плясал, он застыл тонкой смертоносной полоской металла. Ступни убийцы едва отрывались от бетона, походка действительно напоминала поступь крадущегося хищника.

Они сшиблись, как две горы.

На краткий миг тела сцепились в умопомрачительном сплетении рук и ног. Скорость движений обоих соперников оказалась такова, что я едва различал отдельные удары.

Секунда – и клубок тел распался.

Василий кубарем полетел на бетон. Андрей Андреевич остался стоять, держа руки перед собой в какой-то странной позиции. В левом кулаке оказался зажат нож, дотоле принадлежавший убийце. Батя небрежно взмахнул кистью, отбрасывая оружие подальше.

Надо отдать Василию должное – он вскочил на ноги почти тут же. По разбитому лицу злодея струилась кровь, что окончательно придало ему вид ополоумевшего маньяка.

Издав безумный рык, спятивший детектив бросился на Батю. И на этот раз упали оба.

Дикая куча-мала покатилась по полу, не давая толком шансов различить – что же там происходит. Череда ударов и захватов, болевых и изворотов – кутерьма тел пронеслась по бетонному покрытию и внезапно остановилась.

Андрей Андреевич оказался сверху, навалившись на врага всем своим немаленьким весом. Мощные руки Бати обхватили шею злодея неразрывным хватом. Василий, отдав спину, ничего не мог поделать с противником. Убийца только зверски хрипел, выкатив глаза, и никак не хотел отключаться.

На секунду показалось, что бычью шею маньяка просто невозможно продавить никаким захватом. Но Батя так не думал. Последнее титаническое усилие – и Василий обмяк, глаза убийцы стали пустыми, бессмысленными.

Шумно выдохнув, Андрей Андреевич поднялся на ноги. Он покачал головой и отряхнул руки, как после игры с песком.

Где-то позади раздался громкий цокающий звук. Обернувшись, я увидел Диану, грациозно шагающую по бетону. Как, интересно, она умудрялась двигаться бесшумно до этого момента? Или я настолько увлекся спасением собственной жизни, что ничего не слышал?

Отстучав каблучками по бетону, красотка прошлась по освещенному кругу, как по подиуму. Элегантно склонилась над поверженным мужчиной; в руках дамы появились совсем не игрушечные наручники. Диана крепко стянула браслеты на запястьях бывшего товарища. А потом не поленилась сковать и ноги. Что было совсем не лишним, учитывая, какую прыть продемонстрировал Василий.

Завершив «арест», дама выпрямилась и отступила на шаг. Они с Батей переглянулись, уставившись на меня недоуменными взглядами.

Только тогда вдруг пришло понимание, что из моего рта вылетает какой-то хриплый истерично-ироничный смех, больше похожий на воронье карканье.

Глава № 23

Кое-как захлопнул рот, прерывая нелепое ржание. Смех шел откуда-то изнутри, от самого живота, сотрясая все тело сдержанными конвульсиями. В конец концов опять не выдержал – сквозь сжатые губы прорвалось тихое похрюкивание.

– Вообще-то, я думал, что ловлю вас, – обратился к Андрею Андреевичу, немного продышавшись.