Край

«…Интересное происшествие. Занимался сортировкой подопытных и перетаскивал змей в транспортировочные контейнеры. Чертовски трудно перевозить такое количество экземпляров. В подобных условиях и при относительной спонтанности доедут не все…»

В этом месте шла долгая лекция о тонкостях перевозки различных видов, которую Тальберг предпочел пропустить, тем более, почти все слова показались незнакомыми.

«Когда пытался отловить очередной экземпляр, получил укус. Не уверен, кто именно совершил этот подвиг. Может оказаться, что это молодой Boomslang…»

– Кто? – переспросил Безуглый.

– Бумсланг, – повторил Тальберг. – В словаре такого слова нет. Наверное, какое-то название змеи.

– Ясно.

Продолжили читать.

«…Boomslang относится к ядовитым древесным змеям из семейства ужеобразных, хотя из-за особым образом расположенных внутри пасти зубов яд попадает в человека не при всяком укусе. Плохой вариант, но я склонен считать, что это какой-то другой представитель ложных ужей, составляющих опасность только для мелких животных.

Надо признаться, меня множество раз кусали за мою долгую карьеру герпетолога, и у меня выработался приличный иммунитет к различным ядам. Более чем уверен, что проблем не будет – опухнет место укуса да поднимется температура, но это сущие пустяки, обычные будни ученого.

Постараюсь вести записи моего состояния – никакой опыт не должен пропасть бесцельно.

Вечер. Надеюсь к утру, станет понятно».

«…Наступили первые симптомы – начался сильный озноб и дрожь. Записывать сложно, трясутся руки.

Попытался сделать горячий чай, чтобы согреться, но едва не опрокинул на себя кипяток, пока заливал в кружку.

Надо бы ввести антидот, но в этом городке на краю мира вряд ли найдется что-то подходящее – обычно тут не живут змеи, да еще и в таких количествах, поэтому никто не озабочен производством дорогостоящих антидотов. К тому же, я не уверен, какая из этих тварей меня укусила.

Вся надежда на крепкий организм. Я знал одного парня, пережившего сто двадцать укусов и умершего в почтенном возрасте глубоким стариком, неудачно споткнувшись о ножку кровати. У него не хватало двух пальцев на руке из-того, что их пришлось ампутировать в спешном порядке.

У меня есть образец для подражания».

«…Стало гораздо хуже. Появились рвота и тошнота. В целом, обычное дело, но мой привыкший к ядам организм реагирует бурно. Кажется, проблема серьезней, чем я предполагал. Симптомам полагалось быть намного менее выраженными.

Продолжаю надеяться».

«…Выступила кровь на деснах. Надежды на лучшее не оправдываются. Если так и пойдет дальше, домой я не попаду».

«Удалось поспать около часа. Проснулся я из-за сильного кровотечения из носа. Едва не захлебнулся. На лбу выступил липкий пот. Несколько раз терял сознание. Писать становится тяжелее.

Пытался позвать на помощь, но не могу встать – голова кружится. Если не умру от яда, есть шанс погибнуть от неудачного удара в висок».

«Жаль, не успел вернуться домой.

Кажется, это оказался бумсла…»

Тальберг оторвался от тетради. Текст закончился, дальше шли выпачканные кровью страницы. Он посмотрел на Безуглого, словно ждал его заключения по поводу прочитанного.

– Меня, кстати, на прежней работе восстановили, – внезапно сказал Валентин Денисович. – Скоро возвращаюсь назад, к семье. Надоело ездить домой по выходным раз в месяц.

– Поздравляю, – искренне порадовался за него Тальберг. – Тоже собираюсь переезжать.

– Знаю. Еще слышал, что Мухину звонили, за тебя спрашивали. Он расстроился, но характеристику на тебя хорошую дал.

Безуглый с виноватым видом отобрал тетрадь:

– Я бы тебе ее оставил, будь моя воля. Но ты же понимаешь, это теперь вещдок международного значения.

– Понимаю. Впрочем, что хотел, я прочитал.

Постучались и вошли мужчина и женщина в костюмах, похожих на те, которые по обыкновению надевал Шмидт при работе со змеями.

– Это специалисты-герпетологи из областного центра, – представил Безуглый. – Пришлось вызывать издалека, в городе у нас ни одного не нашлось. Точнее, был, да и тот… – он обреченно махнул рукой, намекая на Шмидта.

Мужчина кивнул и рассказал, заикаясь через слово:

– Ба-ба-большое количество экземпляров разных видов. Я не всте-те-тречал такого обилия в одном ме-ме-месте. Если бы еще ми-милиция не ме-мешала проводить осмотр…

– Да, – подтвердила женщина. Она, к счастью, заметными дефектами речи не обладала, поэтому строчила, как из пулемета. – Я тоже никогда такого не встречала. Однажды ездила на международную выставку, и нам показывали огромные коллекции, обслуживаемые персоналом из нескольких человек, хотя кажется, что тут побольше будет. Просто не укладывается, как с этим хозяйством можно управляться в одиночку. Здесь надо жить, как минимум.

– Так он и жил, – сказал Тальберг и грустно добавил: – И умер тоже.

– Мы вычитали, что его змея укусила, – поддакнул Безуглый. – Какой-то бу… бум… Как там дальше?

– Бумсланг. Первый раз, кстати, слышу о таком. Кобры есть, знаю, ужи, гремучие… – перечислял Тальберг.

– Тогда все просто, – обрадовалась женщина. – Обычное отравление гемотоксином.

– Я физик. Мне это ни о чем не говорит.