Край

Через двадцать минут, когда хотел звонить повторно, пришел Саня, безжизненно волоча ноги и придерживая руку со снятым гипсом.

– Плохо выглядишь, – сказал Платон.

Саня пожаловался на сильную усталость. Он был готов на все, только бы покончить с добычей проклятого краенита, сидящего в печенках.

– Погоди, погоди, – принялся увещевать Платон, чувствуя, как угрожает обрушиться вся стройная система. – Не спеши с поспешными заявлениями, о которых впоследствии пожалеешь.

Кроме Сани, никто не знает установку комплексно и не способен отремонтировать в случае поломки, а Тальберг исчез и не явился на военные сборы. «Как вы мне оба дороги! – подумал Платон – Поувольнять бы всех к чертовой бабушке!»

– Не хочу, – отказался Саня. – Хоть режьте.

Он пригорюнился и повесил нос.

– Резать не будем.

Платон понял, что лаборант измучен до предела и кнут не подействует. Оставался пряник. Платон прикинул, что Сане грех жаловаться на отсутствие денег, следовательно, вся загвоздка крылась в личной жизни.

– Проблемы на любовном фронте?

– Это тоже, – признался Саня.

Платон достал из сейфа опытный экземпляр «Лоскутовского черного золота» и налил в стакан, оставшийся от чая.

– Пей.

Саня отказался. Он не хотел пить эту гадость, но Платон повторил еще суровей:

– Пей!

Властный голос сработал, и Саня, превентивно скривившись, выпил.

– А вы?

– Мне нельзя, я на работе. Теперь рассказывай.

Саня невнятно покачал головой.

– Девушка? – допытывался Платон.

Саня кивнул, но подробностями делиться не желал. Платон не отчаивался и надеялся на платоновку.

– Повздорили?

– Что-то вроде, – подтвердил Саня, но менее унылым голосом. – Она сказала «нет».

– Найди ту, которая скажет «да», – беззаботно посоветовал Платон. – При достижении соответствующего социального статуса это решается непринужденно.

Он вступил в ту область, в которой хорошо разбирался и не смог удержаться от лекции о взаимоотношениях полов. Он поведал, что женщины – это существа ненадежные, да и вообще люди сами не знают своих желаний. Именно поэтому их надо подталкивать в нужном направлении и заставлять делать правильные вещи вопреки их собственным представлениям.

Вот и женщина, говорящая «нет», на деле имеет в виду «да», но Саня в силу младого возраста не усвоил сей азбучной истины. И вообще, мужчина обязан подходить к противоположному полу с позиции силы. Так задумано природой, и ничего поделать нельзя.

– «Нет» почти всегда означает «да», – повторял Платон главный тезис. – Если бы наши предки отступали каждый раз, когда женщина говорит «нет», человечество бы вымерло.

Разглагольствуя, он не забывал подливать настойку в стакан присмиревшему Сане и визуально оценивал эффект, достигнутый платоновкой, с удовлетворением отмечая, как пациент веселеет и заражается спортивной злостью.

– Именно так и обстоит дело, – закончил Платон проникновенную речь.

– Так что делать-то? – спросил Саня. Допустим, «нет» – это «да», но оставалось неясным, что с этим знанием делать.

– Как что? – переспросил Платон. – Действовать. Брать силой чужое, иначе останешься без своего.

– Брать чужое – нехорошо, – сказал Саня неуверенно. Трудно быть уверенным в чем-либо, когда «нет», оказывается, не означает «нет». – Кстати, а «да» тоже означает «да»?

– Конечно.

– Тогда выходит, ответа «нет» в принципе быть не может, – Сане огромных усилий стоила попытка мыслить логически.

– В этом и состоит идея. При достаточных стараниях нет ничего недостижимого.

Саня не ответил, переваривая новые для него социокультурные законы, противоречившие его жизненному опыту.

– Так, – Платон увидел, что лаборант находится в том состоянии, когда о работе нет и речи. – Сегодня у тебя выходной, но с условием, что завтра выйдешь на работу и будешь, как огурчик, в смысле свеж, а не зелен. И план будет выполняться. Хорошо?

Саня неопределенно кивнул.

Он со второй попытки открыл дверь лаборатории. Плотников опять жрал рыбу. Он работал хорошо, установка слушалась его, как родная, и Саня подумывал оставить в группе именно его, пока все остальные вынужденно бездельничали – научными исследованиями уже и не пахло.

Зато воняло рыбой, и этот запах убивал Саню. Он ненавидел сельдь, креветок и прочих кальмаров, а от сильной вони и вовсе могло стошнить. Сейчас ситуацию спасало то, что он не чувствовал никаких ароматов вообще.

– Приятного аппетита, – угрюмо пожелал он.

– Спасибо, – сглотнул Плотников, заметив, что Саня не похож на себя. – Я уже поел.

– Меня до конца дня не будет.

– А чем мне заниматься? Я вчерашний краенит весь на пыль переработал, а нового нет.

Плотников схватил пластиковую банку и протянул Сане для иллюстрации результатов проделанной за утро работы.

Саня отмахнулся, но из-за ухудшившейся координации не рассчитал и едва не выбил банку из рук Плотникова. Пыль подпрыгнула, и краенитовое облачко взмыло ввысь.

Плотников прикрыл рот ладонью, соблюдая технику безопасности. Он даже при нарезании краенита надевал «лепесток». Саня, напротив, не пользовался фильтрами. Он в них потел и задыхался.

– Крышку не закрыл, – посетовал Семен. – Несколько грамм просыпалось, теперь баланс не сойдется.