Край

Тяжелая пыль быстро осела на пол, но Саня закашлялся.

– Исправишь в журнале, переживут, – прохрипел он сквозь кашель. – Ауфвидерзеен.

Он ушел, оставив в недоумении Плотникова, так и не понявшего, чем заниматься до конца дня.

Спускаясь по лестнице, почувствовал знакомую головную боль. На виски словно давили пальцами, а в глубинах черепа пульсировали слова «нет – это да».

Улица встретила горячим ветром, обжигающе бьющим в лицо. Отходя от здания, задрал голову, взглянул на окна и увидел в одном из них Платона, который ободряюще кивнул и пропал в темноте кабинета.

36.

Конец мая выдался по-летнему жарким. Учиться не хотелось, но впереди маячили выпускные экзамены, к которым следовало тщательно готовиться, превозмогая лень.

Катя шла рядом с Ольгой и трещала без умолку в привычной манере. В ответных репликах она не нуждалась, и любой ее собеседник автоматически превращался в простого слушателя.

– Ты видела Андрея? – говорила она. – Тот, у которого «крылья» и грудь, и задница такая, у-ух… От одного вида покусать хочется. Встретила вчера в супермаркете, охранником работает. Ходит, важный, между рядами, высматривает воришек…

Ольга знала Андрея. Он учился на год старше и имел сногсшибательную спортивную фигуру, от которой девчонки млели и теряли волю. Но по неписаному закону вселенского равновесия физическая притягательность компенсировалась тугоумием – окончив школу, он никуда не поступил. Его квалификации хватило только на должность охранника в магазине. Вследствие сего прискорбного факта его привлекательность упала в цене для всех, кроме Кати.

Про существование Сани она ни разу не заикнулась. Скорее всего, в силу ветреного характера она напрочь о нем забыла, переключившись на других потенциальных воздыхателей, в число которых записывала каждого встречного подходящего возраста и пола.

Рассеянно попрощавшись с Катей, Ольга отправилась домой, раздумывая, куда подать документы на поступление. С математикой дела обстояли неважно. Сергей Сергеевич на уроках смотрел поверх ее головы, изображая страшную заинтересованность происходящим на задних партах. Хотя тройки в промежуточных контрольных сменились четверками с минусами, на вступительных экзаменах они спасут. Эх, зря она открылась Тоцкому и все испортила. Черные кошки впивались в душу остро заточенными когтями.

У подъезда ждал Саня. С взъерошенным видом он прятался под деревом. Резкая тень от веток скрывала половину лица, и это выглядело пугающим. Во всяком случае, Ольга вздрогнула.

– Ой! – воскликнула она, приближаясь к нему с опаской и разглядывая его преображенное тенью лицо. – Привет.

Саня вместо приветствия изрек загробным голосом, исходящим из резонирующих утробных глубин:

– Хочу поговорить начистоту. По душам.

Он не совсем трезв, поняла Ольга. Она не видела его таким и не знала, чего от него ожидать в подобном состоянии.

– Саша. Поговорим позже, когда ты не будешь… таким…

– Потом мне духу не хватит выговориться, а сейчас я могу сказать все!

Подвыпивший Саня проявлял несвойственную ему грубость и отчаянную решимость.

– Говорить не о чем. Особенно, когда у мужчины не хватает храбрости для простого разговора. Ничего хорошего не получится, если тебе необходимо «принимать» для смелости.

– У нас и так не получается.

– Вот видишь, – Ольга попыталась прошмыгнуть мимо.

К ее досаде, отвязаться от Сани не удалось. С пугающей настойчивостью он последовал за ней, не обронив ни слова и ни на шаг не отставая. Поднимаясь на третий этаж, она чувствовала шеей его горячее прерывистое дыхание.

Долго доставала из ранца ключ, зацепившийся кольцом за нитку на дне и не желавший извлекаться. Саня стоял рядом и сопел.

Вошли. Ольга отметила непривычную тишину в квартире. Даже сквозь старые окна с улицы не проникало ни звука. Мать, к сожалению, еще не вернулась из садика. Ольга испытывала болезненную тревожность, готовую трансформироваться в панику. Не очень трезвый Саня не сдавался и настырно ломился в прихожую. «Он на взводе и вот-вот сорвется», внезапно поняла она, с ужасом представляя последствия срыва.

Она разулась, умышленно отводя взгляд, и осторожно спросила:

– Будем молчать?

Он отозвался:

– Не могу так.

– Как «так»? – переспросила она. – Не можешь, не продолжай. Я же не заставляю есть кактус и колоться. Я открытым текстом сказала – у нас ничего не выйдет.

– Не получается, – его голос утратил интонации, будто в него вселился робот и захватил управление над телом и разумом. – Я пробовал.

– Ну-у-у… – протянула Ольга, подыскивая слова, способные раз и навсегда объяснить ее чувства. – Мне нравится другой… – она запнулась, – …мальчик.

– Кто? – спросил он безучастно. – Как зовут?

– Неважно.

Саня не поверил и безучастным механическим голосом монотонно твердил:

– Не верю. Не могу без тебя. Думаю о тебе. Я пробовал. Не выходит, – бормотал он, как сумасшедший. Затем внезапно заунывный стон сменился угрожающим хрипом: – Ты виновата, что я не могу ни жить, ни работать.