Край бокала

Прегер действительно взял все хлопоты на себя. Он вызвал из замка Тирелей О'Киффи и фрейлейн Шмидт, которые стали его основными помощниками. Один за другим прибывали рабочие из замка Тирелей, выражали соболезнования по поводу случившегося у нас несчастья и получали указания от Прегера. Несмотря на то, что суббота для многих из них была свободным днем, намеченные ранее поездки в город были отменены в связи с организацией похорон самой леди Мод.

— Как вы думаете, стоит ли затевать все это? — спросила я Коннора. — Леди Мод не одобрила бы суеты вокруг нее.

— Она не любила больших расходов в подобных случаях, но против всякого рода церемоний не возражала. Разве могла она ожидать, что за все возьмется Прегер? Он организует похороны леди Мод так, как хотел бы, чтобы были устроены его собственные. Хотя, конечно, вместе с ним в могилу не уйдут целых четыре столетия, как вместе с ней.

К концу дня Прегер заметно устал и несколько раз пил крепкий кофе, чтобы подкрепить силы. Он по-прежнему отдавал по телефону четкие распоряжения. Работа в доме и его окрестностях кипела. Садовые рабочие пололи сорняки на дорожках, ведущих к дому, и стригли газоны. В самом доме из зала вынесли почти всю мебель. Впервые я смогла оценить его красоту и совершенные пропорции, полюбоваться каминами, увидеть, как красива парадная лестница, освобожденная от хлама. Канделябры — изделия Шериданов — были тщательно вымыты, а четыре электрика приводили в порядок систему освещения в доме. Казалось, все люди, работавшие в бывшем замке Тирелей, явились теперь сюда по зову своего хозяина. О'Киффи распоряжался в опустевшей столовой, где остались только стол, несколько шкафчиков и стулья. На столе стояли электрические кофейники и чайники, слуги открывали коробки с виски и хересом.

— Почему все хлопоты взял на себя Прегер и сделали бы вы то же самое на его месте? — спросила я Коннора.

— Нет. Ни состояние леди Мод, ни мое состояние не позволили бы это сделать. Но ему это по силам. Если хотите, можете оставить все как было — вы же ближайшая родственница.

Но я не стала вмешиваться. В душе я даже была благодарна Прегеру, так как мне не хотелось, чтобы этот дом, в его прежнем странном состоянии, стал предметом восклицаний и насмешек со стороны гостей.

Когда ушли люди Прегера, он с гордым видом прошелся вместе со мной по тихим, пустым комнатам и сказал:

— Эх, как же может выглядеть этот дом! Кончина леди Мод не останется незамеченной. Вот уже и первые гости подъезжают... А сейчас я поеду домой и вернусь сюда в понедельник.

— В понедельник? Отчего же не завтра? После всего, что вы для нас сделали, это ваше право...

— Завтрашний день — для Тирелей и Шериданов, для жителей Ирландии, а не для иностранцев. Сам я прибуду на похороны в понедельник. Вам помогут О'Киффи и Коннор.

— А где Брендан? — спросила я.

— Брендан? Он уехал несколько часов назад, чтобы успеть на самолет в Манчестер. Он, наверное, поедет в Бристоль. Вы тогда были наверху, и он просил меня пожелать вам всего доброго. — Прегер внимательно посмотрел на меня, хотя я не знаю, что удалось ему прочесть на моем лице. Я и сама не могла разобраться в своих чувствах.

О'Киффи проводил Прегера до машины, а в зал пришел Коннор в черном костюме. Я и сама была в черном свитере и черной юбке. Коннор представил мне гостей. Все они выражали нам соболезнования, но в их глазах я читала любопытство, с которым они воспринимали и меня, и все происходящее.

Интерес ко мне был настолько велик, что некоторые вскоре стали выражать свои мысли вслух. Из бывшей спальни Лотти, где теперь находилась комната отдыха для дам, я случайно, проходя мимо, услышала обрывок разговора:

— Не ей ли старая леди оставила все имущество? Ну, может быть, у Коннора хватит ума ее подцепить, чтобы все осталось в одной семье?..

И Брендан оставил меня здесь наедине со всем этим! Впервые у меня на глазах появились слезы, но леди Мод была здесь ни при чем.

В воскресенье весь день люди приходили и уходили. Коннор Шеридан представлял гостей. Некоторые старинные знакомые леди Мод, которых он не знал, представлялись сами и выражали соболезнования.

Я видела, что кое-кто из гостей относится ко мне неодобрительно, видимо считая, что я несу ответственность за поступок Бланш. Один высокий и тощий старик по имени Джон Кэрью прямо сказал мне: «Какой стыд, черт возьми, что вы приехали так поздно. Леди Мод столько лет прожила в одиночестве!»

Я не возражала против этих обвинений — мне следовало пройти через это просто потому, что я была дочерью Бланш и внучкой старой леди. Я помнила последние слова леди Мод: «Я вам ничего не должна» — и понимала, что мне следует самой подумать о своем будущем.