Край человечества

– Вот и он так сказал, – вздохнул Скай, – Мол, полгода копался, ничего не помогает, ну и вскрыл. И тут Алекс – уникум тот – внезапно так и говорит: "Так может дело в пакетах данных, отправляемых на землю? Что если они дают неверную информацию и с земли не могут установить связь с нашими вратами? Мы же можем попробовать загрузить туда резервную копию!" Все на него глаза выпучили, никто про это резервную копию ни сном, ни духом. А он ноги в руки – и на Скайтревеллер. Прибежал с папкой инструкций по сборке маяка. Засунул руку за листы, под корешок, что-то хрустнуло – и он вынул мнемос! Сразу порывался сунуть в гнездо, но, – тут лицо Ская потемнело, а глаза налились какой-то печальной злостью, – но Александр настоял на предварительном изучении инструкции и самого мнемоса. Взял их с собой и заперся на корабле. Я было к нему сунулся, но он говорит – уйди, думаю я.

– Чего тут думать-то?! – пораженно воскликнул Александр.

– Вот и я не понял. Но мы тогда все устали, я решил выспаться и потом уже с ним поговорить. Но выспаться не получилось. Разбудил меня Сашок, взмыленный, перепуганный. "Александр ушел", говорит. Я не понял сперва, потом глаза продрал и выбежал наружу. Оказалось, когда многие спать легли, он вышел и пошел к Бобу – был у нас такой, огородом с Саньком занимался. Вместе с еще парой наших они собрали вещички и пошли в сторону леса. Да только вот не все у нас спят одновременно. Световой день длится здесь чуть больше земной недели, поэтому и спят все в разнобой. Вот один парнишка, Гурик, и не спал, а латал водоотвод под складом. Они его и не заметили, когда мимо шли, поэтому особо не скрывались. Ну он выскочил и спросил, куда идут. Тут они как с цепи сорвались. Кинулись на бедолагу. Он заорал – повыбегали наши ото всюду. Да только поздно, сволочи эти убежали в лес. Куда – непонятно. Ходок еще как назло отсутствовал, а только он в этих лесах нормально ориентируется. Он и Александр.

– Но зачем? Куда они ушли… Погоди… Он забрал мнемос?!

– Вот именно. Но истинная причина побега обнаружилась позже, когда Алекс вместе с Майком включили один из планшетов с корабля и настроили его на прием сигнала антенны, чтобы узнать, какие данные та передает. И планшет сначала сошел с ума, а потом весь его софт сдох, – Скай одним махом допил половину кружки и направил тяжелый, полный горькой, злобной обиды взгляд на стену с фотографиями, – Маяк не просто не позволял себя найти, он убивал всякий приемник, который настроится на его частоту.

Он медленно встал, повертел пустую кружку в руках и, с размаху поставив ее на стол, резюмировал:

– Александр Гурской совершил самую страшную диверсию в истории человечества.

***

Шум теплой воды, падающей на пластиковый пол душевого отсека, заполнял собой слух Александра. Он стоял в центре маленькой кабинки, скрестив руки на груди так плотно, словно пытался вжаться внутрь себя, и смотрел вниз, на шумно утекающую в слив воду. Изредка он терся бесформенным куском пахучего мыла. Мысли беспорядочно плавали в голове Александра, но он не хотел останавливаться на них. И все же одна из них снова и снова пробивалась через толщу отрешения, настойчиво заглядывая ему прямо в душу: "Я предатель". Пусть он знал, что именно он ничего не сделал, но ведь тот, кто сделал – тоже он. Этот факт не давал ему отстраниться от виновного.

В тот момент, когда старик сообщил, что натворил Гурской, Александр изо всех сил пытался сдержаться и не броситься на Ская. Останавливало его только выражение отвращения к самому себе на лице рассказчика. А когда Скай понял, что Александр готов обвинить его во лжи, ему пришлось вывалить на новичка самую тяжелую часть истории:

– Почти сразу после дезертирства Александра, – или, как мы его теперь чаще называем, Прототипа, – и других, кто с ним пошел, случился еще один инцидент. – последнее слово Скай проговорил особенно тяжело, потом плотно сжал губы и замолчал на несколько секунд. – На планете уже начало вечереть, а это значит, что до полной темноты остается около 20 часов. Мы спорили, стоит ли следовать в лес за дезертирами. Победило мнение "сейчас или никогда" – ночью идти в лес бесполезно, а ждать утра просто глупо. Глизе, конечно, маленькая по сравнению с Землей, но планета есть планета. И Александр, повторюсь, знал ее лучше всех нас. Идти вызвались трое – мол, маленькая группа будет идти быстрее. Через два часа вернулся один, босой и без снаряжения. Едва подойдя к кухне, он упал без сил. Когда я подбежал к нему, он бормотал про остальных, что они в лесу, и постоянно повторяя "предатель".

Скай встал и прошелся до дальнего конца отсека, стараясь сохранять размеренность движений. Его губы беззвучно шевелились, он проговаривал про себя то, что собирался сказать вслух. Александр помнил, что раньше он делал так только перед самыми тяжелыми объяснениями. Например, когда ему предстояло сказать кому-то, что он его серьезно подвел. Глядя в стену, Скай тяжело вздохнул и продолжил: