Край, куда не дойдёшь, не доедешь

Такого чердака Гаспар никогда в жизни не видел. Настоящие джунгли. Чего тут только не было — шкафы, сундуки, балдахины, штабеля чанов и лоханей, вереницы болванок с париками и даже арфы. С надеждой устремился Гаспар в этот хаос. Уж здесь-то его никто не найдет. Он притаился за большим сундуком, решив выждать немного, а потом обойти чердак: может быть, есть еще один выход, через который можно попасть на нижние этажи или на крышу. Вскоре раздались торопливые шаги Обираля: видимо, он повсюду искал незваного гостя. Затем все стихло. Гаспар пополз на четвереньках, прячась за рядом сундуков, и юркнул в узкий проход между двумя шкафами. Прямо над ним впереди возвышался манекен без головы в изъеденном молью вечернем туалете. Гаспар уже хотел было обойти его, но тут над плечами манекена появилось лицо Обираля — словно у старой восковой куклы вдруг выросла голова. Ощутив неприятное покалывание в пальцах ног, Гаспар попятился. Ему повезло: он наткнулся спиной на занавес и скользнул за него. Вокруг на натянутых проволоках был подвешен добрый десяток тяжелых портьер. Гаспар твердо решил, что будет стоять здесь и не шелохнется хоть до вечера, если понадобится.

На чердаке было по-прежнему тихо. Через полчаса у Гаспара затекли ноги, и он, пригнувшись, осторожно прокрался под занавесями, чтобы хоть немного размяться. Выпутавшись из пыльных портьер, он оказался на тесном пятачке, со всех сторон окруженном узкими шелковыми полотнищами с японской вышивкой. Гаспар толкнул одно из полотнищ как раз в том месте, где была вышита рука японки в кимоно. И вдруг застыл, скованный ужасом: эта рука шевельнулась и схватила его за пальцы. За шелковой картиной стоял Обираль, и мальчик оказался во власти своего врага.

Гаспар отбивался так отчаянно, что проволока оборвалась, портьеры упали на пол, и его противник запутался в них. Воспользовавшись этим, Гаспар сумел высвободить руку. Он укрылся за выстроенными в ряд столами и попытался отползти к стене.

Но Обираль снова настиг его. Добравшись до сломанных стенных часов, Гаспар увидел на месте циферблата лицо, а за стеклянной дверцей, где полагалось быть маятнику, — две руки. Дверца распахнулась, Обираль бросился на Гаспара с криком: “Попался, голубчик!” Гаспар увернулся от готовых схватить его рук и зацепился ногой за упавший карниз, на котором висели портьеры. Он упал навзничь, но Обираль тоже не удержался на ногах. Гаспар вскочил первым. И в этот самый миг прямо перед ним как по волшебству открылся ход на узкую лестницу. Это была та самая деревянная лестница, по которой он сначала спустился в подвал. Гаспар нашел знакомое окошко, протиснулся в него, ухватился за водосточную трубу и соскользнул по ней в густую траву заднего двора.

Но злоключения его на этом не кончились. Он бросился через парк к опушке леса, бегом пересек низкую поросль и нашел наконец тропинку. Лес обступал замок со всех сторон — куда же идти? Гаспар свернул налево — просто наобум. Не прошел он и ста шагов, как увидел бегущего ему наперерез Обираля. Да что же это такое, почему этот человек преследует его с таким упорством? Зачем ему нужен бестолковый мальчишка, которому только и надо, что исчезнуть отсюда поскорее, и, честное слово, никогда больше ноги его здесь не будет. “Не уйдешь!” — кричал Обираль.

Гаспару ничего не оставалось, как снова припуститься со всех ног по тропинке. Свернуть в лес он не решался: если застрянешь в колючих зарослях, будет еще хуже. Но тропинка, казалось ему, никогда не кончится. Обираль не отставал. Он даже как будто бежал вполсилы, словно был уверен, что рано или поздно мальчик не выдержит гонки.

Окружавшие замок леса не уступали в своеобразии самому замку. Тропа закончилась маленькой, совершенно круглой полянкой, которую сплошной стеной обступали молодые грабы — они росли так тесно, что пробраться между ними не было никакой возможности, перелезть — тоже. Гаспар оказался в тупике.

Теперь он надеялся хотя бы оттянуть момент, когда Обираль его сцапает. На этой полянке, которая, наверно, служила когда-то укромным местечком для влюбленных, росли там и сям высокие кусты чертополоха, вздымались купы кипрея. Гаспар попытался сбить противника с толку, кинувшись на эти преграды. Но ничего не вышло: он только сам запутался в кустах, отступая к стене молодых стволов. Ничего не поделаешь — пришлось ему повернуться и оказаться лицом к лицу с ненавистным Обиралем; тот стоял неподвижно шагах в десяти и от души наслаждался своей победой.