Край, куда не дойдёшь, не доедешь

Как мы уже знаем, единственным интересом в жизни Гаспара было прислушиваться издалека ко всему, что происходило вокруг него в этом мире. Гостиница была погружена в темноту. Сначала Гаспар ничего не слышал — только ветерок шелестел в ветвях да поскрипывал старый флюгер на голубятне. Затем мальчик уловил неясный гул голосов. Гаспар шагнул к лестнице и понял, что говорят на первом этаже. Тихо, осторожно он спустился по ступенькам. Добравшись до балясины перил, увидел полоску света под приоткрытой дверью кухни. Там Фернанда болтала с поваром.

— Я видел, как они пришли, — говорил повар. — Вели этого мальчонку, будто злодея какого.

— Так вы, уж верно, заметили, — отвечала горничная, — как он одет — сразу видать, из хорошей семьи. Я ж вам десять раз сказала: отец велел, чтобы его заперли как следует, на два оборота, и чтобы дверь стерегли, а то, неровен час, опять сбежит. Да-да, подумайте только, сам господин Беррек звонил, и отец ему так и наказал. Еще бы — вот

будет номер, если он не найдет парня здесь, когда приедет завтра — с утра пораньше, часов в шесть-семь, это он тоже сам сказал. Мадемуазель Берлико мне весь вечер твердила: “Бели услышите в доме хоть какой-нибудь шорох, сразу бегите за мной, и уж, будьте так любезны, не ложитесь до полуночи, караульте". Так она мне сказала и все объяснила.

Тут под ногой Гаспара скрипнула ступенька. Повар заговорил снова:

— Вообще-то обычно с детьми так не поступают. Ребенка всегда можно взять лаской и вразумить.

— Попробуйте-ка вразумить этакого! — вскричала горничная. — Видели бы вы, когда его вели в двадцать пятый, он так толкнул мадемуазель Берлико — та чуть не упала! И опять пытался улизнуть, хорошо еще, у полицейского хватка крепкая, он силой затолкал паршивца в комнату.

— Никогда не поверю, что у этого мальчугана нет серьезной причины, чтобы так упрямиться.

— Никаких у него нет причин.

— Люди говорят, он ищет свой край.

— Свой край? Какой еще край?

— Вот это бы и надо в первую очередь узнать, мадемуазель Фернанда. Бели парнишка ищет свой край, значит, там, где он жил, он был не у себя дома. Да и вообще, странно это все.

— Знаете что, Орельен, — не сдавалась горничная, — кто ищет свой край, тот его находит и, уж как бы то ни было, может сказать, что это за край такой. Вот возьмите меня — я родом из Сент-Омера...

— А если б вас, к примеру, увезли из вашего

края, когда вам пяти не было, как, по-вашему, вы бы его знали? •

— Ну, не знала бы, так это все равно что у меня бы его не было.

Это может показаться невероятным, но Гаспар отчетливо услышал, как повар чешет в затылке — такая глубокая стояла вокруг тишина и столько силы и торжественности он вложил в это простое движение.

— Все равно что искать рай, — заключил наконец повар с досадой в голосе.

— Ну, доброй ночи, — вдруг оборвала разговор Фернанда. — Пойду покараулю.

Гаспар бросился вверх по лестнице и поспешно закрылся у себя в ванной. Но горничная не стала подниматься на второй этаж. Она вышла во двор. Должно быть, хотела посмотреть, светится ли крошечное окошко двадцать пятого номера — там, наверху, под самой крышей. Гаспар много бы дал, чтобы увидеть хоть этот огонек. Но выйти во двор ему было нельзя. Фернанда жила во флигеле возле голубятни.

Гаспар снова лег в постель. Он видел перед собой голубые глаза, глядевшие на него с такой проницательностью, что казалось, этот взгляд будет теперь преследовать его долгие дни, а может, и годы. Чего хотели от него эти глаза, наполнившие любовью его рванувшееся навстречу их взгляду сердце? Гаспар выждал еще два бесконечно долгих часа, но сон все не шел к нему, и мальчик опять поднялся.

Он вышел в коридор и на этот раз направился по лестнице вверх. Но едва голова его достигла уровня площадки третьего этажа, как раздался громкий голос: “Кто здесь?” Это был голос Габриэль Берлико. Должно быть, тетка выдвинула свою кровать из комнаты и поставила ее поперек коридора. Так она полностью преградила доступ к крутой лесенке, ведущей на последний этаж, где разместились по обеим сторонам чердака две мансарды. Гаспар сделал еще шаг вперед. Прямо в лицо ему ударил луч электрического фонаря.

— Что ты здесь делаешь, Гаспар?

— Я хотел взять в своей комнате мыло, чтобы умыться завтра утром.

— Иди сейчас же туда, откуда пришел, — прошипела тетка. — Весь дом перебудишь.

— Я только на минутку, — взмолился Гаспар.

— Марш вниз, неслух.