– Все это открытые источники, те сайты, куда я хожу, ничего противозаконного, вы откуда вообще знаете, что именно я там изучаю?
– Детские забавы, – грит Виндуст, – нам нравится это называть «Не забыть ни одного нажатия клавиши».
– Ну-ка, ну-ка, значит, вам, публика, хочется, чтобы я отступилась от «хэшеварзов».
– Вообще-то нет, если там стоит вопрос о мошенничестве, нам бы хотелось об этом узнать. Когда-нибудь.
– Вы желаете нанять меня? За деньги? Или вы планировали полагаться на свой шарм?
Он нащупывает в кармане пиджака клонов рей-бановского «Странника» в черепаховой оправе и покрывает ими глаза. Наконец-то. Улыбается, этим точным ртом.
– Разве я настолько плохой парень?
– Ох. Теперь я еще должна ему помогать с самооценкой, у нас тут доктор Максин. Послушайте, есть предложение, вы из О.К., попробуйте отдел самосовершенствования в «Политике и прозе» – эмпатия, у нас с ней сегодня все распродано, грузовик не приехал.
Он кивает, встает, направляется к двери.
– Надеюсь еще как-нибудь с вами увидеться. – В темных очках, конечно, никак не скажешь, значит ли это что-нибудь, и если да, то что. И чек, крохобор, он оставил ей.
Что ж. С Агентом Виндустом, должно быть, покончено. Поэтому-то все только осложняется, когда той же ночью, хотя вообще-то наутро, перед самой зарей, ей снится наглядный, но вовсе не ясный сон о нем, в котором у них с ним происходит не вполне, конечно, ебля, но емля определенно. Подробности вязко рассасываются по мере того, как комната наполняется рассветом и грохотом мусоровозов и отбойных молотков, пока у Максин не остается единственный образ, никак не желающий гаснуть, этот федеральный пенис, люто красный, хищный, и добыча у него одна – Максин. Она старалась сбежать, но недостаточно искренне, по мнению пениса, на котором какой-то странный головной убор, возможно – харвардский футбольный шлем. Он читает ее мысли.
– Посмотри на меня, Максин. Не отводи взгляд. Посмотри на меня. – Говорящий пенис. Тот же заябоцкий голос радиодиктора.
Она сверяется с часами. Снова засыпать слишком поздно, да и кому оно надо-то? А надо ей сходить в контору и поработать для разнообразия с чем-нибудь нормальным. Она уже почти в дверях, вести мальчишек в школу, как в эти самые двери звонят обычной темой Большого Бена, которую некто лет сто назад счел под стать грандиозности всего здания. Максин щурится в глазок – там Марвин, козмонавт, дреды упиханы под велосипедный шлем, оранжевая куртка и синие разгрузки, а через плечо у него оранжевая курьерская сумка с бегущим человеком, логотипом недавно почившей «козмо. ком».
– Марвин. Раненько ты. Что с прикидом, вам же кранты, ребята, пришли сколько недель назад.
– Не значит, что мне ездить не надо. Ноги педали еще крутят, механика у велика норм, я могу так вечно кататься, я Летучий Голландец.
– Странно, я ничего не ожидаю, ты меня, должно быть, с какими-то другими подонками перепутал. – Вот только у Марвина необъяснимый послужной список – он всегда появляется с предметами, которые, Максин совершенно точно знает, она не заказывала, но те всякий раз оказываются точно тем, что ей нужно.
В дневные часы она видит его впервые. Раньше его смена обычно начиналась с темнотой, и с той поры до рассвета он на своем оранжевом велике с трансмиссией без свободного хода доставлял пончики, мороженое и видеокассеты, гарантированная доставка за час, всенощному сообществу торчил, хакеров, залипающих на мгновенном самоудовлетворении, тех, кто был уверен, что шарик дот-комов будет подыматься вечно.
– Все дело в тех нехило трендовых районах, – такова у Марвина теория. – Как только у нас начались доставки севернее 14-й улицы, я тут же понял, что это начало конца.
Фольклор утверждает, что мэр Джулиани, который люто ненавидит всю курьерскую публику на великах, объявил вендетту Марвину лично, что вкупе с тринидадским происхождением и однозначным номером в списке сотрудников «козмо» сообщило Марвину иконический статус в колесной общине.
– Давно не виделись, Марвин.
– Работы завал. Нынче я тут повсюду, как «Дуэйн Рид». Не давай мне эту купюру, которой размахиваешь, это слишком много и чересчур сентиментально, а, и вот, это тоже тебе.
Извлекши нечто вроде хай-тековой приблуды в бежевом пластике, длиной дюйма четыре на ширину в один, на чьем конце, похоже, есть разъем ю-эс-би.
– Марвин, что это?
– А, миззиз Л, вечно вы с этими шуточками. Я их просто доставляю, дорогая моя.
Пора искать совета у эксперта.
– Зигги, что это за штука?
– Похоже на такие восьмимегабайтные флеш-драйвы. Как модуль памяти, только другое? «Ай-би-эм» такие делает, но это какая-то азиатская дешевка.
– Так тут могут файлы храниться или что-то?
– Что угодно, скорей всего текстовые.
– И что мне с этим делать, просто в компьютер воткнуть?
– Ну беэээ! Нет! Мам! ты же не знаешь, что там. Я пацанов знаю в Бронксской Научке – пусть они сперва проверят там у себя в компьютерной лабе.
– Как бабушка говоришь, Зиг.
Назавтра:
– Та флешка нормальная, можно копировать, просто куча текста, выглядит полуофициально.
– И теперь эти твои друзья там все посмотрели раньше меня.