Край навылет

– Нет, конечно, жизнь – сплошной оттяг, верно, Дейтона, да, и Хорсту все нравилось, но поскольку он полагал, что семейная жизнь – тоже оттяг, ну, тут-то мы и обнаружили, что у нас разногласия.

– Ее звали Дженнифер и прочая дрянь, да?

– Мюриэл. Вообще-то.

К коему моменту – в комплект навыков Сертифицированного Ревизора по Борьбе с Мошенничеством входила тенденция выискивать скрытые паттерны – Максин начала задаваться вопросом… а не может ли у Хорста и впрямь быть предрасположенность к женщинам, названным в честь недорогих сигар, может, существует какая-нибудь Филиппа «Филли» Шланг, заначенная где-нибудь в Лондоне, кому он жмет ножку под столом, играючи в индекс «Финансовых времен», какая-нибудь соблазнительная азиатская арбитриса по имени Рой-Тань в чонсаме и с такой их причесочкой…

– Но давай не будем, потому что Хорст уже в прошлом.

– А-ха.

– Квартира досталась мне, а ему, конечно, «импала-59» целочкой, но вот я опять разнылась.

– Ой, я думала, это холодильник.

Дейтона – ангел понимания, разумеется, если сопоставить с подругой Хайди. В первый раз, когда они на самом деле сели и хорошенько об этом поболтали, после того как Максин распространялась так долго, что самой стыдно:

– Он мне звонил, – сделала вид, будто выпалила, Хайди.

Ну да.

– Что, Хорст? Звонил…

– На свидание хотел? – Глаза слишком распахнуты для тотальной невинности.

– И что ты ему сказала?

Идеальный такт с половиной, затем:

– О боже мой, Макси… прости меня, пожалуйста?

– Ты? С Хорстом? – Казалось странным, но не более того, что Максин сочла обнадеживающим знаком.

Но Хайди, похоже, расстроилась.

– Прости господи! Он только о тебе и говорил.

– А-га. Но?

– Вид у него был отсутствующий.

– Трехмесячная ЛИБОР[14], несомненно.

Дискуссия эта, правда, затянулась на всю ночь, хоть детям завтра в школу, вполне допоздна, выходка Хайди не котируется у Максин так же высоко, как некоторые обиды, на размышленьях о коих она по-прежнему себя ловит еще со старших классов: занятая, но так и не возвращенная одежда, приглашения на вымышленные вечеринки, сосватанные Хайди парни, про которых ей самой было известно, что они клинические психопаты. Такое вот. Когда они закрыли дебаты ввиду измождения, Хайди, быть может, и осталась немного разочарована тем, что ее сумасбродный кульбит неким манером отыскал свое естественное место среди прочих эпизодов непрекращающегося домашнего сериала Максин, давным-давно запущенного в эфир в Чикаго, где Хорст и Максин в самом начале и познакомились.

Максин, выполняя какое-то задание СРМов с ночевкой, оказалась в баре здания Торговой палаты, кафе «Церера», где физические размеры напитков давно вросли в фольклор. Шел счастливый час. Счастливый? Батюшки-светы. Счастье-то ирландское, что для некоторых и разъяснений не требует. Заказываешь «смесь», получаешь исполинский стакан, налитый до краев, скажем, виски, может, один-два крохотных кубика льда плавают, потом отдельно банку содовой в двенадцать унций, а потом второй стакан, чтобы в нем смешивать. Максин как-то удалось ввязаться в перепалку с местным бухарем о «Делойтт-и-Туше», который бухарь, оказавшийся Хорстом, называл неизменно «Тушей-де-Тойлет», и когда они в этом наконец разобрались, Максин не была даже уверена, сможет ли встать, а найти дорогу в отель – и подавно, поэтому Хорст любезно проводил ее в такси и, очевидно, по ходу сунул ей свою карточку. Не успела она воспользоваться случаем и обороть бодун, как он из телефонной трубки уже шарлатански впутывал ее в первое из множества злополучных дел о мошенничестве.

– У сестренки напасти, не к кому обратиться, – и тому подобное. Максин повелась на агитку, как продолжала делать и дальше, на кейс согласилась, вполне прямолинейный поиск по активам, обычные депозиты, почти забыла обо всем, пока однажды оно не попало в «Почту»: «Р-Р-РАЗВОДКА! Серийная Золотоискательница Наносит Новый Удар, Муженек Ошарашен».

– Тут говорится, она так наваривается уже в шестой раз, – Максин глубокомысленно.

– Это мы про шесть раз знаем, – кивнул Хорст. – Тебе же не проблема, да?

– Она выходит за них замуж и…

– Некоторым жениться в жилу. Должно ж оно годиться на что-то.

Ооххх.

И зачем вообще в список углубляться? От запускателей чеков и артистов французских округлений до драм сведения счетов, от которых ее детектор возмездия зашкаливало так, что стрелка залипала на слепом конце шкалы, где «забуду-но-никогда-не-прощу» и «рано-или-поздно-пойду-на-преступление», – а она по-прежнему велась всякий раз. Потому что это Хорст. Ебаный Хорст.

– У меня тут еще одно для тебя есть, ты ж еврейка, правда?

– А ты нет.

– Я? Лютеранин. Уже толком не знаю, какого вида, там все постоянно меняется.

– А мое религиозное воспитание мы затронули, потому что…