Край непрощенных (СИ)

  - Включи мозги, разведка. Сколько грешников по кластерам не расфасовывай - их число увеличивается. Должно увеличиваться, потому что все время прибывают новые. Я подсчитал, что за последние двадцать лет встретил тут примерно двести новичков, которые только-только умерли, вот как ты. Также за это время сюда попало примерно триста новеньких, которые умерли давно и раньше были на других кластерах. В сумме пятьсот. И я могу назвать некоторое количество имен людей, которые пропали отсюда за последние десять-двадцать лет. Ты не поверишь - их тоже примерно пятьсот.

  - Ты что, записывал?

  - На кой ляд мне записывать? - оскорбился Святой, - у меня память эйдетическая, как у Александра Македонского. Только он поименно помнил всю свою армию, а я - всех, кого тут встречаю. Так вот, разведка, если ты перенесешь с другого кластера триста душ, то там освободится место на триста душ, смекаешь? А ушло отсюда - пятьсот. Внимание, вопрос: куда делось отсюда двести старичков? Если доливаешь в банку воды - хоть ты сдохни, но больше ее вместимости не нальешь. Лишка выльется.

  Кирсан насмешливо приподнял брови.

  - Лишнюю воду можно перелить в пустую банку.

  - Да-да, - закивал Игнат, - чтобы вместить новых грешников, надо создавать новые 'острова'. Только вот в чем проблемка: если бы здешний главный создавал новые кластеры, мог бы сразу туда новеньких пихать. Для чего нас тут постоянно тасовать? Налил воду в банку и поставь, пусть стоит. Но нет. Одни уходят, другие приходят. Понимаете, парни, у бога, или у Сатаны, или кто тут главный, новых кластеров нет. Его возможности не беспредельны, и ад - не безразмерный. Потому хочешь - не хочешь, а надо выпускать тех, кто уже помучился, чтобы вместить свежесдохших ублюдков.

  Макс, практически не принимавший участия в беседе, зевнул и сказал:

  - Святой, это уже попахивает неуважением. Я знаю тебя лет сорок, если не больше, и после этого времени ты все равно веришь, что сможешь меня обмануть? Держишь Максимилиана Вогеля за конченного идиота?

  - Ты о чем толкуешь? - удивился Игнат.

  Немец открыл глаза и сел на постели:

  - Ты всерьез думаешь, что я на это клюну? Мечтай, гребаный садист.

  Святой несколько секунд смотрел на него непонимающим взглядом, затем засмеялся:

  - Погоди, ты решил, что я собираюсь над вами поиздеваться?

  - Только не говори мне, что это не так.

  - И в мыслях не было! - возмутился Игнат, - я просто размышляю вслух, и...

  - ...И пытаешься дать нам ложную надежду. Наша песня хороша, начинай сначала. Не прокатит, Святой. Не с Максом Вогелем. Не снова.

  - Да что ты заладил, немчура недобитая?! Я тебе нормальным русским языком привел факты, которые можно проверить, поспрашивав других людей. Вывод напрашивается сам, я не собирался над вами...

  Кирсан издал негромкий смешок:

  - Игнат, помнишь притчу про мальчика, который кричал 'волки'? Похоже, в кои-то веки захотелось сказать что-то дельное, а тебе не верят даже твои соратники.

  - Я и не прошу мне верить! - сверкнул глазами Святой, - я изложил очевидные факты. Каждый год в ад отправляются новые грешники - факт? Факт. Они должны где-то отбывать наказание, но вместимость ада не бесконечна. Выводы делай сам!

  - Кир, не слушай его, - зевнул Макс, укладываясь обратно, - он очень изобретателен в плане своих садистских развлечений.

  Разведчик задумчиво поскреб подбородок, мимоходом отметив, что за все эти дни у него совершенно не выросла не то что борода - даже щетина не появилась.

  - Надо признать, его доводы звучат довольно разумно, - осторожно заметил он.

  - Да ты вообще сдурел?! - воскликнул Макс, - пойми же, Святой - писатель-фантаст! Слово - его оружие, он способен сделать правду ложью, ложь - правдой, черное описать как белое, превратить героя в труса и ублюдка - в героя, себя, серийного убийцу - в невинную жертву, а своих жертв - в злодеев. Он ад превратил в собственную игровую площадку, свое наказание - в развлечение, причем так, что даже сам себе поверил, и все это сделано словами! И вот даже ты начинаешь ему верить. Это ловушка, Кир. Не пытайся бороться с мастером слова его же оружием.

  - Бла-бла-бла, - фыркнул Игнат, - Макс, ты кретин. Из крайности в крайность. Из чрезмерной доверчивости - в полное недоверие. Но за 'мастера слова' - спасибо. При жизни бы меня так ценили...

  Вогель не обратил на реплику 'шефа' никакого внимания.

  - Просто не воспринимай всерьез то, что он тебе говорит. Слова - оружие похлеще огнемета. Слова... Ведь я же вырос в благополучной, интеллигентной, набожной семье. Я с детства знал все заповеди, в том числе и 'Не убий'. Я не то, что не украл и не завидовал - со своей женой до свадьбы не занимался любовью - ибо грех. И что же? Были сказаны слова - слова, Кир слова! - и добрый христианин Макс Вогель пошел убивать не просто без возражений - без малейшего сомнения в правильности своих действий. Один из сотен тысяч порядочных людей, словами превращенных в палачей и убийц.

  - Браво, Макс, - сказал Святой, - ты практически поставил меня в один ряд с фюрером. Нацистов недолюбливаю - но за сравнение со столь значимой личностью еще одно спасибо.