Край обетованный

Асахара очень внимательно относился к любым разговорам и слухам об отношениях между мужчинами и женщинами, и, заметив, что кто-то к кому-то неравнодушен, старался помешать дальнейшему сближению. Он и мне как-то позвонил: «Что ж вы, Ивакура-сан, нарушаете заповеди? Связались с таким-то…» Асахара это произнес с полной уверенностью, хотя у меня с названным человеком никаких отношений не было. «О чем вы говорите? Я ничего такого не делаю», – взвилась я. «Да? Неужели? Понятно», – и положил трубку. Вот что бывало!

Короче, я впала в беспамятство и очнулась в начале того года, когда была зариновая атака. В группу звукозаписи я попала в 93-м, значит, из памяти начисто выпало около двух лет. Правда, как-то раз меня осенило – я вдруг вспомнила, что работала в «аумовском» супермаркете в Киото. Отчетливо представляю всю картину: лето, я, в майке с вырезом, наклеиваю ценники на коробки с лапшой. На полке выстроились пачки стирального порошка. Ужас! Что же я делала все это время?

Я пришла в себя, будто проснулась, в Камикуисики, в наглухо закрытой комнате. Такие помещения обычно использовались «мастерами» для духовных практик, но в моем случае это больше походило на тюремную камеру от силы метр на два; даже без глазка в двери. Хорошо еще дело было зимой, летом я бы там не выдержала. Дверь была заперта снаружи, и меня выпускали только принять душ и в туалет.

За мной присматривала одна послушница, которая пришла в «Аум» позже меня. Я спросила у нее: «Что происходит? Я ничего понять не могу», – но ответа не добилась. Попыталась что-нибудь выяснить у «мастера», моей знакомой: «Зачем меня здесь держат?» – «Все дело в карме. Тобой овладело невежество, карма мира животных». Но это же неправда. Полный бред. Не могли же из-за этого со мной так обращаться.

Чемодан с моими вещами стоял на лестнице, как-то мне понадобилось что-то из вещей, я вышла и столкнулась с Мураи. Он поинтересовался, как дела, я ответила, что никак не могу разобраться в происходящем. Мураи назвал номер своей комнаты и обещал распорядиться, чтобы меня в тот вечер не запирали на ключ. Однако моя опекунша ему отказала: «Встречи запрещены».

Я решила сбежать от нее по дороге в туалет и попробовать найти Мураи, но она меня заметила. Мы сцепились, она разорвала мне майку. Сцена была кошмарная. Я подумала, что если меня затащат обратно в камеру, мне конец, и заорала во все горло. Все выскочили в коридор, Мураи тоже вышел и приказал зайти к нему.

Вообще-то Мураи был очень мягким и милым человеком, но в тот раз он показался мне совсем другим. Очень холодным, безразличным. «Что ты буянишь? Возьми себя в руки», – вот все, что я от него услышала.

Но как раз в это время в Камикуисики со дня на день ждали полицию, держать людей взаперти было нельзя, поэтому меня перевели в Сатиам № 6, а потом снова в офис «Аум» у Фудзи. Там я неплохо провела время – Асахару вот-вот должны были арестовать, и работы почти не было.

В это же время была проведена зариновая атака, поднялся страшный шум. Вам не приходило в голову, что «Аум» могла совершить что-то противозаконное?

Нет. Тогда я еще думала, что все подстроила полиция, чтобы завладеть сведениями о новых членах и последователях «Аум». Несмотря на ужасную историю, которая со мной случилась, я не разочаровалась в братстве, не потеряла веру. Хотя хотелось, конечно, понять, в чем дело, почему Мураи так изменился, откуда вообще эти странности.

Из Камикуисики я уехала потому, что там все пошло кувырком. Всех «просвещенных мастеров» арестовали, а простые «мастера» стали командовать в стиле кто в лес, кто по дрова. Вот я и решила: с меня хватит. Без Асахары быть уже ничего не могло. Никто не пробовал меня остановить. Решила уехать – и уехала.

Не страшно было возвращаться в мирскую жизнь? Не боялись, что не сможете приспособиться?

Я об этом не думала. Была уверена, что у меня получится. Я вернулась домой, к маме, и прожила там с месяц. Мама очень переживала за меня: «По телевизору целый день об этом говорят. Я уже вся извелась». Первое время, глядя новости о газовой атаке, я убеждала всех, что это выдумки, фальсификация, но скоро умолкла – все, кого привлекали по этому делу, давали одинаковые показания. Как это может быть? Похоже, это и в самом деле совершила «Аум». Время окончательно развеяло мои сомнения.

Прошел месяц, и я решила: пора идти работать. Я думала о маме. Новый муж, а тут еще я на голову свалилась. Она чувствовала себя неудобно, нервничала, бедная. Дала мне сто тысяч иен на первое время, и я ушла, устроилась прислугой в гостиницу на курорте с горячими источниками. Самый подходящий вариант, если не хочешь тратиться на задаток, когда снимаешь квартиру. Можно найти место, где за жилье платить не надо.