Край вечных туманов

– Да вон тот, видите? Дородный такой. Видно, при деньгах. Грязным пальцем он указал на высокого полного мужчину в приличном плаще и шляпе, который быстрым шагом направлялся к нам. Я закусила губу, мгновенно узнав его, и, честно говоря, сама не могла бы сказать, от чего страдала больше в тот миг – от боли или бессильного гнева. Ибо шел к нам не кто иной, как Доминик Порри, и именно ему я была обязана своим неожиданным освобождением.

– Чертов Порри! – пробормотала я сквозь зубы.

Брике присвистнул.

– Так вы его знаете, мадам?

Аврора очень важно пояснила:

– Он влюблен в маму, Брике.

– Не говори чепухи, – оборвала я ее.

– Это не чепуха. Это правда.

Резкая режущая боль заставила меня буквально повиснуть на руке Брике. Испуганный, он что-то спрашивал, но я ничего не разбирала. Потом, вероятно, бедному парню стало ясно, что со мной, и он принялся что было силы звать Доминика Порри.

Бывший комиссар подбежал ко мне, когда боль уже прошла.

– Могу я чем-то помочь?

– О, ваша помощь, сударь! – произнесла я в гневе. – До чего же не вовремя она подоспевает!

Я понимала, что несправедлива, но остановиться не могла. Мне надо было хоть на ком-нибудь выместить свою боль и раздражение, и, разумеется, владеть собой я сейчас не могла.

Порри подхватил меня под руку.

– Вам следует немедленно лечь. Давно это у вас?

– Что?

– Давно ли это началось? Я врач, я могу вам помочь.

«Черт побери, – подумала я, прямо-таки изнывая от боли и беспокойства, – что только побуждает этого Порри таскаться всюду за мной со своими услугами». Пожалуй, если бы этого человека не было рядом, я бы могла лучше сохранять мужество, у меня, по крайней мере, не было бы соблазна высказывать свое раздражение. Да если бы не Порри, я бы сейчас не шла сама не зная куда, а лежала бы в лазарете, по меньшей мере у меня была бы крыша над головой и мне не пришлось бы рожать на улице.

– Меня здесь ждет извозчик. Я могу отвезти вас к себе. Мне не раз приходилось принимать роды.

– О, – простонала я, придя в ужас от самой мысли о том, чтобы поехать к нему и потом расплачиваться за все его благодеяния, – ради Бога, сударь, уйдите, пожалуйста! Уйдите! Мне ничего от вас не нужно!

– Но почему? Откуда такая неприязнь?

– Оставьте меня! Оставьте! Уходите!

Собрав все силы, я освободилась и, опираясь на Аврору, медленно пошла вперед. Куда я шла – этого никто не знал, а тем более я. Я услышала, что Порри идет за нами, и пробормотала:

– Прошу вас оставить меня, гражданин.

Он резко повернулся и отошел в сторону. Я перестала думать о нем сразу же, едва он скрылся из виду. Я, но не мои спутники.

– Зря вы так, ваше сиятельство, – заявил Брике. – Что это вы задумали? У меня ни одного су нет, и я не врач. А тот человек помочь вам хотел.

– Уж позволь мне судить об этом самой.

Тут взбунтовалась и Аврора:

– Не надо было его прогонять! Не надо!

– Перестанешь ли ты когда-нибудь вмешиваться во взрослые разговоры и судить о том, чего…

В эту секунду, не договорив, я ощутила, что идти дальше не могу. Ну не могу, и все. Брике, видимо, почувствовал это. Остановившись под фонарем, он снял с себя куртку и бросил ее прямо на тротуар.

– Садитесь-ка! Так мы далеко не уйдем, надо найти фиакр. Запрокинув голову и едва переводя дыхание, я спросила:

– Где же… ты его найдешь? Здесь так пустынно. Он замотал головой.

– Найду, постараюсь. Не уходите только никуда.

Фиакр – или что-то вроде фиакра, я не разобрала – вынырнул из темноты, как сказочная карета в сказке о Золушке. Брике подбежал ко мне. Я с трудом поднялась.

– Куда мы поедем, мама? – устало спросила Аврора.

– Ты отправишься к Джакомо.

– Я хочу поехать с тобой.

– Со мной тебе нельзя.

Больше я не смогла сказать ей ни одного слова. Брике помог мне взобраться на деревянное сиденье.

– Об оплате можете не беспокоиться. За вас тот человек заплатил…

Это был не фиакр, а вонючая грязная повозка, где, видимо, раньше возили либо падаль, либо трупы, собранные на улицах Парижа. Впрочем, это уже не волновало меня. Я глухо пробормотала извозчику: «Едем в родильный дом Бурб[14]» – это заведение казалось мне наиболее дешевым, и после этих слов сознание мое наполовину угасло.

Обливаясь потом, согнувшись в немыслимой позе, впиваясь ногтями в ладони, я едва удерживалась, чтобы не кричать от боли. Схватки были так длинны и мучительны, что я уже не успевала замечать затишья между ними. Губы у меня были искусаны.

Повозка подпрыгнула на ухабе, и меня отбросило в сторону, я сильно ушибла висок, и в голове у меня зашумело. Потом что-то теплое поползло по ногам – это отошли воды.

«Боже, пожалуйста, сделай так, чтоб мы быстрее доехали», – подумала я с детской мольбой, неизвестно почему уверенная, что там, куда мы едем, мне окажут помощь.

4

– Это девочки, – раздался у меня над ухом холодный равнодушный голос. – Две девочки. Вы слышали меня?

– Оставьте ее, Анриетта. Мы сделали все, что могли.

Обе женщины удалились, оставив меня одну, и их серые монашеские одеяния слились перед моим затуманенным взглядом в одно сплошное пятно, которое колыхалось и таяло.

«Девочки, – подумала я тупо. – Нет, это неправда. У меня должны быть мальчики».