Край земли-2. Огонь и пепел

Каннибал перестал жевать и присел на корточки. Осторожно отодвинул рукой поникшие под тяжестью влаги травинки и увидел кубик Рубика. Яркий, броский и такой давно забытый. Командир вдруг улыбнулся. Это был не злобный оскал и не улыбка плотоядного нелюдя. Это улыбка человека, почувствовавшего такую нетипичную для них человеческую ностальгию. Наверное, когда-то давно, в другом мире и другой жизни, когда он был еще совсем молод, этот каннибал обладал подобным предметом. Он бережно взял кубик в руки и выпрямился. Какое-то время смотрел на него, продолжая давать волю пробившейся из еще человеческого прошлого улыбке. Затем провернул одну грань, вспоминая то, как это делал когда-то…

Его подчиненные, что поблизости возводили укрепления из мешков с песком и деревянных кольев, резко прижались к земле от громкого хлопка, затем обернулись, уставившись на командира. Тот стоял к ним спиной и перед ним почему-то клубился сизый дым. Вдруг, покачиваясь и неуверенно перебирая подошвами своих брутальных ботинок, он стал поворачиваться. И без того малоприятные рожи детей Великих Поводырей перекосились от ужаса. Обе руки командира исчезли по самые локти. Цепь с ожерельем из ушей куда-то улетела. Ребра торчали из развороченной грудной клетки как зубастая пасть той странной рыбы, что они выловили однажды где-то в южных водах. В тени этих ребер в истерике и предсмертной агонии билось сердце, и теперь его было хорошо видно. Лицо командира так же практически исчезло. Нижняя челюсть оторвана, стальные зубы разбросаны по округе, из отверстия, где только что был нос, сочилось что-то темное и густое. Остался всего один глаз. Совершенно белый глаз с черной точкой, удивленно смотревший на своих подчиненных. Он постоял, несколько мгновений покачиваясь, и рухнул замертво, среди останков других мертвецов.

У подчиненных немолодого уже, а теперь еще и мертвого каннибала, появилась возможность сытно позавтракать…

* * *

– Оливия… – это было первое слово, сорвавшееся из его уст, едва Михаил пришел в сознание. Он раскрыл глаза и стал шарить взглядом, а разум из разбросанных обрывков собирал единую картину того, что же произошло.

Это была не их комната. На небольшом столике догорало несколько лучин, а в щели досок, которыми были заколочены окона, пробивалось предрассветное марево.

Рядом с кроватью, на стуле, дремал крепкий и седой человек. И Крашенинников узнал его. Этот человек с того берега. Человек приморского квартета. И он здесь, с оружием в руках…

Сапрыкин повернул голову и взглянул на Михаила. Видимо он очень чутко дремал. Либо Михаилу показалось, что он дремал.

– Вы… – прохрипел Крашенинников. – Вы все-таки напали на это место… Боже… Зачем…

– Все не так, Миша. Мы не нападали. И прошу тебя, не надо так волноваться. Тебе нельзя… – отозвался Евгений Анатольевич.

– Где Оля… Что вы сделали с ней!

– Миша, – нахмурился Сапрыкин, выставив перед собой ладони. – Я очень прошу тебя не волноваться. С Олей все в порядке! А с тобой не будет, если ты будешь так нервничать!

– Где Оля!!!

Крашенинников тут же услышал, как за изголовьем кровати, на которой он лежал, послышалась возня, словно он кого-то разбудил. Свет лучин заслонил силуэт.

– Миша, ты очнулся?! – радостно выдохнула Собески, бережно беря в ладони его здоровую руку и опускаясь на колени рядом с кроватью. – Я здесь, милый. Я здесь, с тобой! Все хорошо!

Михаил почувствовал, как его пробирает озноб, как только он разглядел, что буквально вся одежда Оливии забрызгана кровью…

– Оля… Оля, что… Что это… кровь… – сознание его снова начало затуманиваться.

Сапрыкин тут же вскочил со стула и склонился над ним.

– Миша. Миша, смотри на меня. Это не ее кровь. Слышишь? Это не ее кровь, она в полном порядке!

– Чья, чья это кровь? – задыхающимся голосом прохрипел Михаил. – Тони? Что с Антонио?

– Он тоже в полном порядке. Он наводит в своей комнате порядок, после ночного бардака. Успокойся. Все закончилось.

– А где… Где мы?

– Это комната Джонсона. С ним тоже все в порядке, если что. Просто его комната единственная сейчас в этом доме, где нет… – Сапрыкин смолк на мгновение. Он хотел сказать – окровавленных мертвецов, но видя состояние Крашенинникова, понимал, что этого делать не стоит. – Где нет беспорядка. Просто успокойся. Ты и твои родные в безопасности.

– Оливия, я подвел тебя… – простонал вдруг Михаил, и по его щеке покатилась слеза. – Я… Я подвел тебя, Оля…

– Что ты такое говоришь, – Собески прижалась губами к его ладони. – Перестань! Ведь ты вернулся!

В комнату вошел доктор Шалаб и тут же бесцеремонно толкнул Сапрыкина.

– Немедленно покиньте помещение и дайте мне заняться раненым.

– Слушай, док, дай мне две минуты. Мне надо задать ему один вопрос. Всего один…