Край земли-2. Огонь и пепел

Грунт, просохший после цунами, вновь хлюпал под ногами, на сей раз, размокший от ночного ливня. Они приближались к группе из шести человек, устало развалившихся на паре поваленных на берегу деревьев. Цой тут же отправил троих к Жене Горину и обратился к оставшимся:

– Где это дерьмо?

– Вон за тем пнем валяется, – пояснили стрелки.

Жаров, тем временем, не останавливался. Он направлялся к лодкам.

– Эй, Андрюха, ты куда?! – изумленно воскликнул Александр, разведя руками.

– Братайтесь с этими америкашками сколько влезет! Обнимайтесь и целуйтесь в засос! Я в этом паскудстве не участвую! Я на корабль!

Выкрикнув это, Жаров прыгнул в моторную лодку и, заведя двигатель, скрылся в тумане.

– Я так понял, мы ему не понравились? – вздохнул Дерил.

– Да как тебе сказать, приятель? Не обращай внимания, короче. – Перешагнув через пень, Сапрыкин увидел лежащего в грязи очередного джокера. Руки связаны за спиной проволокой, от которой петля была накинута и на шею. Любое шевеление рук наверняка вызывало у пленного удушье. Приморский квартет хорошо помнил эти садистские узлы, которым когда-то научил их Евгений Анатольевич. Ноги так же перемотаны проволокой, несмотря на то, что состояние его правой ступни красноречиво свидетельствовало о неспособности не то что к бегу, но и к ходьбе. Капкан сработал четко. Все тот же вызывающий внешний вид, присущий джокерам, и острый запах мочи.

– Вашу мать, он жив вообще?! – негодующе воскликнул Сапрыкин.

– Ну, минут двадцать назад живой был, вроде, – пожал плечами Цой. – Я допросить его пытался. Но этот парашник ни хрена не понимает.

– Или делает вид, что не понимает. – Майор перевернул пленного лицом вверх. – Доброе утро, придурок!

Каннибал зло оскалился.

– Тебе кофе принести? А яичницу с беконом? Завтрак джентльмена хочешь? Но яйца твои пожарим! Ты же каннибал, не побрезгуешь!

Пленник продолжал скалиться.

– Эй, Джонсон. Ты заметил, что он не так молод, как тот клоун, которого я порешил на причале? – спросил Сапрыкин, взглянув на Рона.

– Это верно, – кивнул здоровяк. – Похоже, он такой же злобный старикашка, как и ты, Юджин.

– Ну-у-у, – изобразил наигранное смущение Евгений. – Ты мне льстишь, приятель. Я не такой красивый, как он.

– Дядь Жень. Ты уже сталкивался с ними. Что вообще о них скажешь? – спросил Цой.

– Что скажу. А то, Саня, что перед тобой новая форма жизни. Логическое продолжение эволюции человека. Засранопитек. Хомо-говнякус-мазафакус. Телевидение, Интернет и социальные сети должны были рано или поздно сделать из нас вот таких вот венцов творения, драть их мать…

Сказав это, майор еще больше приблизился к пленнику и пристально смотрел в его налитые первобытной яростью бледные глаза:

– А еще, он помнит… Он должен помнить другой мир. Уж больно много лет ему. А значит, он может понимать английский язык. Универсальный язык тех самых гаджетов, социальных сетей, леди Гаги, Интернета и отборной порнушки… – Сапрыкин поднял взгляд на Джонсона и ухмыльнулся. – Что скажешь, Рон? Может, поговоришь с ним?

Здоровяк задумчиво покивал, разглядывая кряхтящего и сверлящего всех ненавидящим взглядом пленника. Затем взглянул на Александра Цоя, протянул к нему руку и резко стянул с головы русского корейца черную бандану, тут же расправив ее, придав форму платка.

– Какого хрена?! – воскликнул Цой.

– Погоди, Санька. Я, кажется, понял, что наш американский друг задумал, – прищурился Сапрыкин. – Принеси-ка лучше ведро воды.

– Что?! Но он забрал мою вещь!

– Саня, принеси ведро воды из речки. И побыстрее. А лучше – два.

Поколебавшись немного, Цой все же решил выполнить просьбу Евгения Анатольевича. Правда, сделал он это, что-то резкое и нелицеприятное ворча себе под нос и то и дело оборачиваясь и бросая на Джонсона злобный взгляд.

Обычное ведро быстро нашлось в одной из лодок, на берегу реки. Небрежно зачерпнув из нее, Александр принес ведро Сапрыкину. И не успел майор взять его в руки, как находившийся позади пленника Джонсон тут же резко обернул материю вокруг головы джокера и стянул ее у затылка с такой силой, что на ткани банданы проступили не только нос и разинутый рот, но и, кажется, каждая морщина и шрам.

– Давай, Юджин! – воскликнул Рон.

Давно понявший, что затеял здоровяк, Сапрыкин поднял ведро и начал лить воду на обернутое платком лицо пленника. Джокер сразу же оживился, засучив здоровой ногой и попытавшись вырваться. Однако Дерил Морган крепко схватил пленника, надежно сковывая его и без того тщетные попытки увернуться от лившейся воды.

Поливая лицо джокера секунд двенадцать, Евгений Анатольевич убрал ведро и кивнул Джонсону. Тот сразу же отдернул руки, снимая ткань с головы пленника. Джокер замычал, жадно глотая воздух, буквально давясь им и выплевывая попавшую в рот воду. Джонсон тем временем резко опустил кулак, ударяя каннибала в солнечное сплетение. Даже несмотря на все усилия Дерила и впившуюся в тело пленника удавку, тело джокера резко подалось вперед. Он выкатил глаза и хрипло замычал, разинув пасть. Рон снова скрыл его лицо за влажной тканью банданы Цоя и запрокинул джокеру голову назад.