Крайне нелогичное поведение

— Вам лучше уйти, — тихо произнес Сол низким незнакомым голосом.

— Сол… — начал было Кларк.

— Уходите, — сказал Соломон, поднимаясь, затем побрел вдоль бассейна, не заметив, как полотенце сползло с плеч и упало в воду.

— Я все объясню, — попыталась утешить его Лиза.

— Оставьте меня в покое! — закричал Сол. — Убирайтесь! Оба! Пошли прочь!

По его щекам побежали слезы, и даже в слабом свете от бассейна видны были признаки начинающегося приступа. Лиза шагнула ему навстречу, но Соломон отшатнулся, едва удержав равновесие. Она, как и Кларк, умоляла его присесть и попытаться глубоко вздохнуть, но он продолжал идти вперед. И чем сильнее они хотели помочь, тем яростнее он шагал, дергался и кричал на них, чтоб уходили прочь. На шум прибежали родители. Джейсон хотел приобнять сына, но тот толкнул его на траву. Отец попытался попробовать снова, но Соломон вдруг сильно ударил себя по лицу. Потом еще раз. Да так сильно, что Валери, заскулив, бросилась к сыну, чтобы схватить его сзади за руки.

Пока Лиза с Кларком миновали дом, направляясь к входной двери, до них доносились звуки истерики. Закрыв за собой дверь, Лиза остановилась, чтобы перевести дыхание, как будто она едва унесла ноги от чудовища из ночного кошмара. Даже на подъездной дороге, садясь в машину, они слышали, как родители просили его успокоиться, а он не унимался, разбрасывая вещи. О стену дома ударилось что-то массивное — либо шезлонг, либо один из садовых гномов, которых Валери расставила по всему патио. Лиза уже готова была завести мотор, как раздался громкий крик Джейсона, слышный на всю округу: «Соломон, черт возьми! Прекрати!» И в ту же секунду все стихло.

Прежде чем дать задний ход, Лиза окинула окна Ридов глазами, полными слез. Потом бросила взгляд на Кларка — тот спрятал лицо в ладонях, его ноги нервно тряслись. Пару раз по пути домой ей показалось, что он плачет. Мир Сола стал и его миром, а Лиза его разрушила. Отныне все было кончено.

Высадив молчаливого Кларка, который даже не ответил на ее прощальное «пока», Лиза вернулась к дому Ридов. Припарковавшись через дорогу, она битый час вглядывалась в темный и тихий дом. Лиза приехала не потому, что Сол в ней нуждался. Просто она хотела убедиться, что с ним все в порядке… Потому что была виновата. Большую часть своей жизни Лиза мечтала о том, чтобы скорее покинуть Апленд, но сейчас поняла, что еще не готова к этому.

27. Соломон Рид

Соломон и раньше, бывало, бил себя по лицу, но никто, кроме членов семьи, этого не видел. Теперь же ему не забыть выражения лиц Кларка и Лизы. Эти двое всегда казались такими… настоящими. Как и их дружба. Так что Сол никогда не задумывался, почему они тратят свое время на парня вроде него.

Он всю ночь не мог уснуть, потирая щеку и вспоминая, что натворил. В последний раз такое случилось очень давно, больше года назад, а в первый — после фонтана. Но не на школьном дворе, а дома. Соломон тогда носился по гостиной, охваченный тревогой, в то время как родители пытались его успокоить. В какой-то момент он сорвался и врезал себе по лицу. Тотчас он расплакался от неловкости. Мучаясь чувством вины, он взирал на родителей непонимающим взглядом, будто спрашивая, что сейчас произошло. И каждый раз все происходило одинаково: мысли вертелись по кругу, как заведенные, тело сотрясалось от напряжения, воздуха не хватало, в ушах отдавалось биение сердца. Нужно было срочно что-то предпринять. Выход был единственный — пощечина, приносившая мгновенное облегчение.

На следующий день Соломон не вышел из дома. Он словно вернулся в то время, когда не был знаком с Лизой и Кларком, — все казалось настолько привычным, что он почувствовал ностальгию, но одновременно и тошноту. Какая-то часть Сола мечтала повернуть время вспять и порвать чертово письмо Лизы с предложением дружбы. Он думал, что сможет сделать вид, будто ее никогда не было, как и Кларка. Сол не раз уже проделывал такой фокус, и тот срабатывал. С глаз долой — из сердца вон.

Сол порылся на сайте Вудлона, почитал о поступлении на факультет психологии, изучил требования к эссе и тонкости получения именной стипендии Джона Т. Воркхейма. Полностью оплачивалось обучение того кандидата, который «…больше всего нуждался в этом и мог привнести что-то новое в психологию на основе личного опыта взаимодействия с психически больными людьми».

— Твою мать! — громко сказал он пустому дому.

Прошла неделя затворничества. Соломон не отвечал на звонки Лизы и Кларка и большую часть дня проводил в своей комнате. Родители не вмешивались. Они знали сына лучше, чем кто-то другой: одиночество было его лекарством.

Когда Кларк явился за грузовиком, Соломон не нашел в себе сил выйти к нему, так что Кларк мимоходом поздоровался с Валери и побрел в гараж. Джейсон помог ему завести автомобиль, и он уехал. Через какое-то время отец Соломона поднялся к сыну. Постучав негромко в дверь, он вошел и присел на краешек кровати.

— Даже жаль его отпускать, — со вздохом сказал он.

— Кого? Грузовик?

— Ага. Привык в нем копаться. Он едва ездит, но это уже что-то.

— А как Кларк?