Крайний срок

— Мы выполнили домашнее задание, — весело произнес я. Я мог продолжать язвить дальше или заехать Свенсону по физиономии. Хотя от последнего действия толку мало. Поэтому я снова спросил: — Серьезно, дружище, в чем дело? Опять питбули? Еще одна незаконная программа разведения, как в Окленде?

— Я… мы пока точно не знаем, — пробормотал Свенсон. Оправдательную историю он явно не сочинил. А зачем? Он и не предполагал, что мы уцелеем. — Как только мы разберемся, появится пресс-релиз.

— Шикарно. Не забудьте сделать для нас копию. О, и вот еще… Вы говорили, что у вас имеются документы, имеющие отношение к проблеме, которой занималась Джорджия? Буду ждать от вас также копий этих бумаг. Нам с вами так и не удалось посидеть над ними в спокойной обстановке. И знаете, если я их не получу, мне остается сделать один интересный вывод: вероятно, вы кое-что скрываете.

Продолжая улыбаться, я развернулся и размашисто зашагал к парковке для посетителей.

— Погодите… вы куда?

Я обернулся и смотрел на директора довольно долго, одаривая его самой мерзкой ухмылкой, на какую только был способен. Наверное, она напоминала звериный оскал, потому что Свенсон невольно попятился назад и выпучил глаза.

— Мы просто делаем свою работу и получаем за это деньги, — крикнул я на ходу. — Мы обязательно расскажем новости всем остальным.

Я помахал сотрудникам портлендского отделения ЦКЗ, оставшимся в живых. Бекс шла за мной по пятам. Не оглядываясь, мы с ней добрались до байка, уложили аппаратуру в сумки, надели шлемы, а потом нас и след простыл.

Шли бы вы все. Если вы так хотите играть… Если вы действительно этого жаждете… Тогда шли бы все куда подальше. Вы не представляете, на что напоролись и на что способен я. Мне нечего терять.

Вы даже поверить не в состоянии, как сильно пожалеете о содеянном. А я буду хохотать, помочившись на ваши могилы.

Из блога Шона Мейсона «Приспособительный иммунитет», 18 апреля 2041 года. Не опубликовано.

Четырнадцать

Судя по навигатору, поездка от портлендского отделения ЦКЗ до дома Мегги должна была занять чуть больше пяти часов, если ехать по главному шоссе. Но мы сделали лишний крюк, и мотоцикл был в пути почти восемь часов. Поскольку вероятность того, что шпики из ЦКЗ будут следить за нами, сильно возросла, мы предпочли объездные дороги. Конечно, мы не включали видеокамеры и избегали пунктов досмотра, если имелась такая возможность. Дважды нам пришлось остановиться и избавиться от оленей-зомби, которые пытались прогрызть живую изгородь, отделявшую лес от дороги.

— Господи, какая жалость, что я не могу это запостить, — стонала Бекс, выстрелив очередному травоядному между рогов.

— Я не могу прямо сейчас хлебнуть кофе, — вторя ей, усмехнулся я и снова завел мотор мотоцикла. — Вперед.

Раньше мне казалось, что моя сестра страдает паранойей. Например, однажды Джорджия попросила Баффи встроить глушилку в систему трекинга ее байка. Но теперь-то я изменил свое мнение. Именно глушилка позволила нам три раза выехать на главное шоссе и три раза заправиться. Вдобавок мы смогли выпить кофе. Я вел байк, а Бекс просматривала новостные ленты и слушала сообщения о вспышке инфекции в Портленде.

— Лучше перестраховаться, — заявила она, когда мы остановились перекусить на скорую руку, чтобы от голода не разбиться прямо возле ограды дома Мегги.

Я согласился. Мы проделали слишком большой путь, чтобы погибнуть почем зря.

Кстати, ни в одном из самых первых сообщений не было сказано ни слова о нашем присутствии в здании ЦКЗ. «Вычищенные» новости звучали плоско и трагично. Мы были в дороге уже два часа, и только тогда в «официальном отчете» признались в нашем присутствии. «Некие журналисты оказались в эпицентре событий и не пострадали». Пока нас еще ни в чем не обвинили. Уже неплохо. И они не назвали наших имен. Еще один хороший знак. По крайней мере, в ближайшие дни мы сможет набраться сил.

Джорджия вела себя очень непривычно — затаилась и помалкивала. Ну, она не исчезла совсем. Если бы так случилось, то я бы не справился с байком. Сестра была внутри меня, но не разговаривала. Она просто тихо сидела у меня в голове и размышляла бог знает о чем. Я надеялся, Джорджия вскоре поделится со мной своими идеями. Пусть пока хорошенько все обдумает. Мне такой расклад вовсе не казался странным. Наверняка это кое-что говорит о моем психическом состоянии. Но когда мир находится за гранью нормы, ничего уже не имеет большого значения.