Крах

Оказавшись в туалете на секретном задании, Валентин первым делом пролистал личное дело, пропустив все медицинские подробности, в которых он все равно ничего не понимал, Валя остановил свое внимание на характеристике мастера из ПТУ. Характеристика была на троечку по пятибалльной шкале. Отмечалась хорошая память и плохое поведение, интерес к учебе и халатное отношение к практике, быстрое принятие решений и отсутствие желания работать на субботниках, доброта и честность в отношении с друзьями при полном отсутствии интереса к комсомольской работе. Валя улыбнулся этому пункту, так как комсомольцем он не был и становиться им не собирался. В общем, ничего нового для себя он не открыл, но мастера в душе поблагодарил, написанное было правдой. Спохватившись, что времени прошло много, Валя быстро выполнил распоряжение доктора и, до сих пор не понимая, к чему все это, вернулся в кабинет. К удивлению Валентина, врач уже был в пальто и стоя ждал возвращения призывника. Другого случая узнать, зачем нужно было уничтожать историю, у Валентина уже не было бы, и прямо с порога он повторил свой вопрос. Опасаясь, что доктор не ответит, на всякий случай, заслонил собою дверь. Доктор сел на край стола, надевая перчатки, как бы между делом начал:

– Парень ты вроде неплохой и служить хочешь, но с таким фотоальбомом можешь рассчитывать разве что на Камчатке склад со ржавыми «мессершмитами» охранять. Оно тебе надо? – поднял взгляд на Валю доктор. Тот отрицательно мотнул головой.

– Вот, а теперь у тебя все хорошо, и мы подберем тебе нормальную часть, ты, вроде, в морфлот хотел? – резюмировал врач. – Хотел? Валя кивнул. – Но это не нам решать, пойдем к военкому, я чем мог, тем помог, – двинулся к выходу врач. Валентин отступил в сторону, пропуская его, и заспешил за доктором к капитану.

Военком что-то писал в журнале, держа в левой руке дымящуюся сигарету.

– Товарищ капитан, он ваш, – не проходя в кабинет, а прямо из коридора в открытую дверь сказал доктор. – Я, с вашего разрешения, откланиваюсь, думаю, все будет хорошо, – кивнув головой, попрощался он с капитаном. Валентин прошел в кабинет, притворив за собой дверь, и сел на тот же стул, на котором сидел в день знакомства с военкомом. Капитан продолжал заполнять журнал и, кажется, совсем не замечал посетителя. Валя тем временем осмысливал слова доктора. Получается, что планы на морфлот могут осуществиться, это хорошо. Не зря он тогда спросил капитана про возможность служить в военно-морском флоте, просидел бы молча, угодил бы в стройбат со своими переломами, а так обратил на себя внимание, и вот, пожалуйста, пошли навстречу. Все-таки хорошая идея была пойти самому в военкомат. Погруженный в свои мысли, Валентин не сразу понял, что военком что-то уже говорит ему.

– Ты слышишь меня?

– Да, – поспешил ответить Валя, совершено не понимая о чем идет речь.

– Что да?

– Да, слышу.

– Ну и что?

– В смысле что?

– Дебил, что ли?, – психанул капитан. Ответа у Валентина не было, и он округлил глаза, уставившись в военкома.

– Я русским языком спрашиваю, как все прошло?, – повторил капитан вопрос, который Валентин, судя по всему, пропустил.

–Нормально все прошло, доктор сказал, в морфлот можно, – форсируя события, радостно ответил Валентин.

– Папку давай. В моряки он собрался… Отправлю сейчас на Камчатку, будешь там снег два года убирать, – как бы ставя на место развеселившегося призывника, рявкнул военком. Валентин побледнел и протянул папку. «Далась им эта Камчатка, второй раз за утро уже про нее говорят, – мысль молнией вспыхнула в голове Валентина. – Камчатка полуостров, там есть море, а если есть море, то есть флот». У Валентина вспотела спина. В своих фантазиях о флоте он был моряком-черноморцем или балтийцем. Грозный Крондштат или теплый Севастополь будоражили его сознание, именно там он готов был три года носить клеш и бескозырку. Но не Камчатка, где почти круглый год холодно и землетрясения. «Кретин. Сам напросился», – подумал Валя.

– Фиг тебе, а не морфлот! – радостно вдруг сказал капитан. Валентин аж вздрогнул от неожиданности.

– Доктор говорил, можно в морфлот, – по инерции произнес он, в мыслях до сих пор находившись на холодном и далеком полуострове.

– Не будет морфлота, – тоном, не подразумевающим дальнейшее обсуждение, закрыл тему капитан. – Извини, – немного подумав, добавил он. Это «извини» повисло в воздухе почти осязаемо, как дым от сигарет, который, кажется, не выветривался из кабинета совсем.

Чтобы оправдать паузу, капитан достал из пачки очередную сигарету и перед тем как прикурить, произнес, глядя на огонь зажигалки: