Крах 1941 – репрессии ни при чем! «Обезглавил» ли Сталин Красную Армию?

Управление войсками. Оно, указывалось в приказе наркома обороны № 120, «характеризовалось поспешностью, непродуманностью, отсутствием изучения и анализа обстановки, предвидения последующего развития событий и подготовки к ним. Часто имело место излишнее вмешательство старших начальников в работу младших. Старшие начальники, увлекаясь отдельными эпизодами, упускали управление частью или соединением в целом»¹⁰⁴. Вне всякого сомнения, эти оценки относятся к командирам (тем более что работа штабов в приказе охарактеризована отдельно); известные нам документы Ставки главного командования, командования ЛВО и командования Северо-Западного фронта показывают, что они касались и командиров соединений, и командующих объединениями. Так, из директивы комвойсками ЛВО командармам-7, -8, -9 и -14 № 015/оп от 6 декабря 1939 г. видно, что, по крайней мере, в начале войны управление войсками «в армиях и соединениях» отличалось упомянутым в приказе № 120 «отсутствием изучения и анализа обстановки» (а значит, и «отсутствием предвидения последующего развития событий и подготовки к ним») – и обусловленной этим «непродуманностью» решений. К примеру, в одном из приказов по 8-й армии «ставились задачи соединениям, а положение некоторых соединений не было известно составляющим и подписывающим этот приказ»; «аналогичное положение» было тогда и в 19-м стрелковом корпусе 7-й армии…¹⁰⁵ Что же до «поспешности», то 12 декабря 1939 г. Ставке пришлось напомнить, что «при организации боя и особенно при атаке укрепленных позиций, при наступлении с форсированием речных преград и т. п.» командующие армиями должны «требовать и добиваться» «от всего командного состава» (т. е. в том числе и командиров соединений) «заблаговременного и четкого планирования предстоящего боя»!¹⁰⁶ Среди тех, кто практиковал «излишнее вмешательство старших начальников в работу младших», оказался и командарм-15 М.П. Ковалев – через голову командиров корпусов, дивизий и полков пытавшийся руководить действиями батальонов. (Впрочем, еще в начале февраля 1940-го в 7-й и 13-й армиях «старшие начальники» впадали и в другую крайность – «слабо руководили действиями своих подчиненных и часто совершенно не влияли на ход боя»¹⁰⁷.) А командиры корпусов и дивизий еще в ходе февральского наступления на Карельском перешейке управляли «зачастую» не со своего командного пункта (который или вообще не создавался, или так плохо обеспечивался средствами связи, что назначения своего не выполнял), а с командных или наблюдательных пунктов (КП и НП) командиров своих частей, «кочуя» «с одного места на другое», т. е., «увлекаясь отдельными эпизодами, упускали управление соединением в целом». К тому же результату должно было приводить и отмечавшееся в начале войны неумение «всех общевойсковых командиров» (т. е. и командиров соединений) «полностью и правильно использовать в управлении войсками свои штабы», а также пещерный метод «управления» боем, практиковавшийся командиром одной из дивизий 14-й армии, идти «впереди боевого порядка» атакующих¹⁰⁸ (еще в 1916-м это запретили даже командирам подразделений!)…

Из процитированных выше приказа наркома обороны № 120 и директивы Ставки Главного командования № 0418 от 12 декабря 1939 г. видно, что многие из просчетов, допускавшихся при управлении войсками командирами соединений (нежелание четко планировать бой, «полностью и правильно» использовать штаб, потеря управления соединением или частью в целом из-за нежелания управлять со своего КП), были характерны и для командиров частей. В 14-й армии командиры полков уподоблялись комдивам и в стремлении лично возглавлять атаку.