Крах

— Да, рассказанной мной истории.

— И это все для тебя история?

— А разве что-то большее? Ты не знал тогда ни меня, ни Астона, ни Питера. В этом неведении течение событий людской жизни только истории. Образ, данный тебе мною, был подобен иллюстрации. Если я завтра исчезну из твоей жизни, это останется тебе. Образ истории — узоры застывшего пламени.

— Хорошо, тогда создай мне новый облик Питера.

— Он прихрамывает. Довольно сильно. После несчастного случая на лыжах, с тех пор прошло уже несколько месяцев.

— Как ты узнала?

— Я видела его некоторое время назад.

— Я думал, он женат сейчас.

— Да.

— Вы встречались наедине?

— Да.

— Где?

— В Париже.

Я покинул комнату. Отыскал уборную. Я был совершенно разбит. Вымыл лицо, обернул полотенце вокруг талии и медленно побрел назад к Анне.

Она сошла со стола. Сидела в кресле у окна, куря сигарету. Глубокий зеленый бархат портьер смешивался с цветом ее оливкового шелкового халата, который я увидел сейчас на ней. Ее лицо и волны черных волос, образцом которым служили камеи Ренессанса, утонули в табачном дыму.

— Расскажи мне. О Париже.

— Мы с Мартином выписались из L'H^otel. После ленча я навестила Питера. Пока Мартин ходил по магазинам. Встретились мы позже.

Итак, когда я лежал в пьяном угаре в L'H^otel, пытаясь поймать и почувствовать ее присутствие в комнате, она сбежала, она была с Питером.

— Где ты виделась с ним?

— В его квартире.

— А его жена?

— Она была в Нью-Йорке. Они, в сущности, живут раздельно.

— Как ты узнала, что она в Нью-Йорке?

— Я звонила ему.

— До поездки в Париж?

— Да.

— Итак, Мартин поехал в Париж, будучи уверен, что проведет выходные со своей возлюбленной? Я достаточно аккуратно об этом говорю?

— О, да.

— И я приехал в Париж потому, что не мог прожить без тебя ни одного дня. А ты, Анна, ты отправилась туда увидеться с Питером.

— Нет. Это неверно. Я хотела быть в Париже с Мартином. Ты сам последовал за мной. Ты нуждался во мне. И я пришла.

— А Питер?

— Питер всегда со мной.

— Таится в углу.

— Как хочешь.

— Почему каждый раз нужно проводить расследование, чтобы вытянуть из тебя хотя бы часть правды?

— Потому, мне кажется, что люди задают вопросы, когда готовы к ответам. Они уже предчувствуют, но уверенности нет. Тогда они спрашивают. Это опасный путь.

— Опасный?

— Да, я ненавижу, когда меня допрашивают. С другой стороны, я пытаюсь не лгать. И хочу оставаться такой, какая есть. А как иначе? Если бы я отвечала на любой твой вопрос, что ты от этого выиграл бы? У нас у всех есть своя история. Оставь мою жизнь в покое. Как я поступаю с твоей. Я никогда не спрашивала тебя об Ингрид. Или о других женщинах — были другие?

Я покачал головой.

— Мы оба знаем, что наша близость уникальна. Мы поняли это в первую секунду. Такое не повторяется. Пусть будет все, как есть.

— Я не могу видеть тебя с Мартином. Совсем не могу. Невыносимо. Я в состоянии не думать об этом, пока не вижу вас вместе. Но сегодня… когда я смотрел на вас обоих, меня охватила безумная ярость. Я чувствовал, что могу причинить зло Мартину.

— Вместо этого ты раскрошил бокал. Не бойся. Это крайнее проявление твоего бешенства. Ты органически не способен потерять над собой контроль.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что это касается нас. Ты впадаешь в крайности из-за меня. Так не может дальше продолжаться. Постарайся не видеть нас с Мартином. Оставайся поодаль. Сделай одолжение.

Я бросился перед ней на колени.

— Анна, оставь Мартина. Раз и навсегда прекрати это. Я расстанусь с Ингрид. Со временем мы сможем появляться вместе открыто, а первое время будем соблюдать осторожность.

Она вскочила и отшатнулась от меня.

— Никогда. Ни за что. Этого не будет.

— Но почему? Мой Бог, почему?

— Мне не нужно от тебя ничего, кроме того, что уже есть. Но ты разрушишь все, если мы окажемся вместе.

— Нет, нет, это неправда.

— По твоему лицу видно, ты знаешь, что я права. Тебя будут терзать сомнения и страх. И временами для этого будут основания. Я, например, всегда хочу видеть Питера. Возможно, мне будет необходим Мартин. Я не собираюсь менять тот образ жизни, к которому привыкла. Я держу все свои обещания. Плачу все долги. И буду не в силах это изменить.

— Но я дам тебе эту свободу. Дам. Я научусь.

— У тебя ничего бы не вышло. Ты не в состоянии представить, в каком кромешном аду оказался бы. Агония, страдания Ингрид, Мартина, твоя вина, и для чего? Лишь для того, чтобы иметь то, что имеешь и так. И скоро ты подверг бы опасности и это.

— Мартин просил тебя выйти за него замуж?

— Нет. Еще нет:

— Но ты думаешь, он сделает это?

— Да.

— Зачем тебе выходить за него?

— Затем, что Мартин не задает вопросов. Мартин дает мне возможность жить.

— Ты этого требуешь от людей? Чтобы позволяли тебе жить?

— Это очень тяжелое требование. Более того, Мартин единственный человек, способный принять мои условия.

— Предположим, я смогу.

Я собрал свои вещи и молча оделся. Она зажгла сигарету и продолжила.

— То, что между нами, существует лишь в одном измерении. Попытка поймать это в капкан обыденной жизни разрушит нас обоих. Ты никогда не потеряешь меня. Пока я жива. Не потеряешь никогда.

— А Мартин?