Крах черных гномов

— Вы врете! — покраснел Эрлер.

Штандартенфюрер посмотрел на него насмешливо а Эрлер, поняв все, побледнел.

— Но он же врет… — прошептал штурмбанфюрер.

— Уведите его! — приказал председатель комиссии. Настроение у него улучшилось: следствие пошло без осложнений, и дня через два можно будет вернуться в Берлин, где его ждет Беата. Вспомнив ее, штандартенфюрер украдкой взглянул в зеркальце — проклятый прыщ… А начальство будет довольно — оно не ошиблось в Мауке.

— Что вы можете рассказать нам? — спросил у Мауке доброжелательно.

Мауке встал. Почтение к старшим по чину всегда ценится.

— Насколько мне удалось выяснить, — начал он, глядя на председателя комиссии преданными глазами, — опасные преступники на свободе. Прошу извинить за то, что превысил свои полномочия, но за трое суток, прошедших после диверсии, я кое-что разведал. Конечно, я виноват в том, что обошел штурмбанфюрера, но у нас сложились такие отношения…

— Мы понимаем вас, гауптшарфюрер, — покровительственно улыбнулся председатель комиссии. — Продолжайте.

— По моему приказу арестована жена шахтера Гибиша. На допросе она показала, что к ней заходил ее родственник — железнодорожный обходчик. Он сообщил ей, что ночью после взрыва Гибиш привел к нему четырех неизвестных. Сейчас мы допрашиваем этого обходчика — пока что он молчит. Но это, собственно, не имеет значения: факт остается фактом…

— Очень ценное сообщение! — штандартенфюрер забыл о прыще и спрятал зеркальце. — Что же дальше?…

— В пещере, от которой начинается вентиляционный штрек, один из преступников забыл куртку. Масленые пятна и золотник, найденный в кармана, позволяют предположить, что диверсант — либо шофер, либо слесарь гаража.

— Как же диверсанты могли выйти из-под земли? — вклинился в разговор оберштурмбанфюрер со шрамами на лице. — Ведь выход из штрека охраняли солдаты СС.

— Не исключено, что был еще один выход.

— Тщательный осмотр местности ничего не дал…

— После взрыва его могло завалить, — не сдавался Мауке.

— В этом есть смысл, — поддержал его председатель комиссии. — Ваши предложения?

— Освободить арестованных: жену и сына Ульмана. Диверсанты, возможно, постараются установить с ними связь. А сын Ульмана не таится перед своим другом Вернером Зайбертом. Под этим именем, — объяснил Мауке членам комиссии, — меня знают в поселке. И Вернер Зайберт пока еще ничем не скомпрометировал себя. Кроме того, следует тщательно проверить гаражи города и окружающих поселков. Может, удастся найти владельца куртки.

— Так он вам и сознается! — легкомысленно усмехнулся секретарь комиссии.

Штандартенфюрер недовольно взглянул на него.

— Наша работа, — обратился к Мауке, — иногда складывается из мелочей и требует внимательности и педантичности. Я согласен с вашими предложениями. Сегодня мы посоветуемся еще с группенфюрером фон Вайгангом и вызовем вас.

Встал, давая понять, что заседание комиссии закончено.

* * *

— Рад снова видеть вас в этом гостеприимном доме, — вкрадчиво сказал Шрикель, устраиваясь на диване рядом с Кремером. — Как путешествовалось?

От гауптштурмфюрера пахло хорошим одеколоном, чисто выбритые щеки лоснились. Весь облик Шрикеля олицетворял собой респектабельность, добродушие и приветливость. Только хитрые глазки ехидно поблескивали, и Карл невольно сравнил гауптштурмфюрера с псом, который машет хвостом, облизывается, умильно смотрит в глаза, но стоит отвернуться — вцепится зубами.

Кремер пристально посмотрел на Шрикеля. Тот не выдержал взгляда и смешался.

— Благодарю, съездил неплохо, — спокойно ответил и, заметив, как снова блеснули глаза Шрикеля, окончательно убедился: гауптштурмфюрер знает обо всем, что произошло с ним после возвращения из Швейцарии. Неспроста же следы Гельмута вели от террасы к флигелю Шрикеля.

Добродушный вид гауптштурмфюрера разозлил Карла. Прищурившись, спросил с едва заметной брезгливостью:

— Как поживает очаровательная фрейлейн Эмми? Давно ли герр Шрикель виделся с ней?

Гауптштурмфюрер беспокойно заерзал на месте. Черт бы побрал этого Кремера: спрашивает про Эмми в присутствии самой фрау Ирмы, перед которой Шрикель всегда старался казаться мужчиной добропорядочным, с твердыми, так сказать, патриархальными взглядами.

— Спасибо… спасибо… — произнес скороговоркой, — я давно уже не видел ее,… Кстати, мне говорили, что в Швейцарии… — попробовал уйти от неприятного разговора.

Но в Кремера вселился какой-то бес.

— Даже в Швейцарии, — перебил грубо, — я не видел таких красивых и, главное, таких э-э… как бы сказать, — прищелкнул пальцами, — компанейских девушек, как фрейлейн Эмми…

— Однако в Швейцарии вы видели не только… — сделал еще одну попытку изменить тему беседы Шрикель, но было уже поздно. Хильда, невеста Рехана, давно скучала в кресле напротив. Считая Шрикеля главным виновником служебных неприятностей Руди, она ненавидела гауптштурмфюрера и при малейшей возможности старалась уязвить его. Лучший повод для этого трудно было и выдумать.

Быстро погасив в пепельнице красный от помады окурок, Хильда вытянула шею, уставилась на Шрикеля злыми глазами.