Крах империи (Курс неизвестной истории)

А вот планам Пруссии позавидовал бы и Наполеон. Опираясь на союз с Англией, Пруссия хотела завоевать Саксонию, а саксонскому королю отдать Богемию (Чехию), которую тоже предстояло еще завоевать. Кроме того, Пруссия хотела при соединить к себе герцогство Курляндское, округлить свою территорию за счет польского Поморья, а всю остальную Польшу сделать своим вассалом.

Не нужно быть великим дипломатом и политиком, чтобы понять: вторая коалиция гораздо сильнее первой. Что полагаться на помощь Британии в континентальных делах просто наивно, а собственных сил Пруссии не хватит справиться с такими могущественными врагами.

Фридриха II Прусского, севшего на престол в 1740 году, называли и Великим, и непобедимым, и бестией, и, конечно же, «бестией, но великой», и «великой непобедимой бестией», помимо всего прочего.

Эти наименования совершенно несправедливы, потому что, планируя войну, Фридрих II неправильно оценивает потенциал многих государств, в том числе и России, ошибается в выборе союзников, преувеличивает собственные возможности, и в результате Пруссия не исчезает с географической карты только благодаря случайности — потому, что на престоле Российской империи сидел его страстный поклонник — голштинский принц Петер Ульрих, ставший российским императором Петром III.

Фридрих, которого до сих пор величают почему–то Великим, в апреле 1757 года оставил 30–тысячный корпус генерала Левальда в Восточной Пруссии — вдруг придут русские, а сам с основными силами пошел воевать в Богемии с австрийцами, стремясь разбить их до подхода союзников. И, конечно же, не успел! Собственно, он был вынужден отступиться от Праги и вывести свои войска еще до прихода французов и войск германских княжеств после поражения, нанесенного прусским войскам при Колине австрийцами.

А тут еще французская армия маршала д'Эстре (70 тысяч человек) заняла Гессен–Кассель и Ганновер, другая армия, французского принца Субиза (24 тысячи французов и 33 тысячи немцев, солдат «Священной Римской империи германской нации»), угрожала вторжением в саму Пруссию.

И с этого момента, с осени 1757 года, всего через год после начала войны, Фридрих вынужден был заметаться: враги наседали с разных сторон; разгромив одного, он тут же вынужден был бросаться на другого, идущего с другого направления.

Для России же участие в этой войне, даже в ее начале, несравненно более успешно, чем для Пруссии.

Для начала 70–тысячная русская армия в мае 1757 года вторгается в Восточную Пруссию, 24 июля берет Мемель, 19 августа громит корпус Левальда при Грос–Егерсдорфе. Остановить русских у Фридриха нет сил, но даже не это самое главное: навек пропала разбойничья слава «непобедимого» Фридриха. Его победили, он бежит, русские гаубицы ревут уже на территории Прус- сии, войска движутся на Кенигсберг — одну из столиц государства. При этом пруссаки и мечтать не могут о рейде на территорию России и об угрозе Петербургу или Москве. Соотношение сил катастрофически не в пользу Пруссии, и уже осенью 1757 года она полностью разгромлена. К ноябрю этого года вполне можно было если и не добиться от Пруссии безоговорочной капитуляции, то по крайней мере добиться ее выхода из войны и заключить с ней такой мир, которого отнюдь не заключают победители.

Еще одна очень важная деталь — прибалтийские немцы вовсе не рвутся воевать с «восточными варварами». Население оккупированных прусских земель преспокойно присягает русской императрице Елизавете Петровне и ведет себя вполне лояльно к русским.

Только случайно Пруссия не была завоевана уже в 1757 или в 1758 году. Причина этого — династическая ситуация в самом государстве Российском. Елизавета Петровна больна, может скончаться в любой момент, а наследник престола — как сказали бы в наши дни, «упертый фанат» Фридриха. Все понимают, что как только на престоле окажется Петр Федорович, с Пруссией тут же заключат мир, а воевавший с войсками Фридриха генерал тут же угодит в опалу.

18 октября при выходе из церкви падает без сознания Елизавета Петровна. Поднять ее?! Но как будто нельзя трогать людей, когда у них удар… Померла?! Вроде бы дышит… Императрицу накрывают полотном, но не поднимают с земли, ждут — оклемается или нет? Через два часа императрица встает и хотя долго болеет, опасности для ее жизни нет.

… А в действующую армию уже скачет гонец, и, едва узнав о болезни императрицы, Степан Федорович Апраксин немедленно велел отступать, и отступление русской армии больше всего напоминало паническое бегство, окончившееся только на правом берегу реки Неман, в Литве.

Сам Апраксин доказывал, что ни в чем не виноват: мол, армия раздета и разута, солдатам голодно и холодно, лошади падают от бескормицы, и вообще …