Крах империи

В результате финны так и удерживали часть советской территории вплоть до 2 сентября 1944 года, когда Финляндия вышла из войны. Но что характерно — судьбы своей союзницы–Германии она избежала и оккупирована не была.

Но даже когда нацисты и коммунисты делят мир, другие страны и народы, их жертвы, далеко не всегда ведут себя так уж привлекательно. Надеясь на заступничество великих держав Запада, чехи устраивают отвратительный немецкий погром в 1938 году. Великие державы в Мюнхене заняли позицию невмешательства и «умиротворения агрессору», развязали руки нацистской Германии. Нацисты захватили Чехословакию и, конечно же, свели счеты с теми, кто обижает арийцев. Но и Польша тоже воспользовалась Мюнхенским соглашением, 2 октября 1938 года вторглась в Чехословакию и захватила там Тешинскую область с населением 237 тысяч человек, из которых поляков было от силы 33%.

Как видно, жертвами агрессии поляки и чехи были… А вот ангелами небесными все–таки не являлись.

Глава 3. Война — путь к освобождению

Вторая мировая война — это европейская гражданская война.

Дж. Фуллер

Ту часть Второй мировой войны, которая началась 22 июня 1941 года с нападения гитлеровской Германии на сталинский СССР, до сих пор называют Великой Отечественной войной 1941–1945 годов.

Очень часто… слишком часто ее трактуют как войну русских и немцев. Но это вовсе не была война двух народов. Это даже не была война двух империй — немецкой и русской. Это была война двух идеологических империй: национальных социалистов Гитлера и интернациональных социалистов Сталина. В составе каждой имперской армии, вермахта и Красной армии, шли люди многих народов. В том числе русские немцы шли воевать в составе Красной армии, а больше миллиона этнических русских воевало в составе частей вермахта.

Кроме того, что Великая Отечественная война была войной двух «гишу», двух переживших свое время империй, она стала гражданской войной для каждого из народов, которых лизнул ее огонь.

ВТОРАЯ ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА

Поражение Германии обернулось шансом для множества немцев, числом до нескольких десятков тысяч человек, которые были настроены просоветски. Эти люди сражались в рядах Красной армии, и, как правило, не в строевых частях. Они работали переводчиками и составляли агитационные листовки, призывавшие солдат вермахта сдаваться в плен. Они шпионили, выдавая себя за немецких военнослужащих и выуживая военные и государственные секреты Третьего рейха. Они не щадили себя, приближая победу государства рабочих и крестьян .

… И вы легко можете представить себе, как и какими словами называли их 99% немцев в Германии.

Точно так же для огромного числа русских людей 22 июня 1941 года стало не только днем начала огромной и страшной войны но и днем, когда у них появилась надежда на. скорое освобождение. Отличие от немцев, которые поддерживали СССР — в масштабах явления. На 1–2 немцев, шедших против Третьего рейха, приходилось 90–100 русских, шедших против СССР.

Не буду рассказывать о власовском движении, о всех формах протеста самих русских, прорвавшихся в 1941 году, при первых же ударах нацистов. Дело в том, что немцев ждали очень многие. В СССР многие, слишком многие искренне верили, что немцы разобьют коммунистов, восстановят в России нормальное общество и вообще выступят агентами возвращения в цивилизацию. А. Казанцев рассказывает о старичке, который водил немецкую делегацию по Эрмитажу, а как–то, убедившись, что никто не слышит, быстро сказал по–немецки: «Спасите нас» [140, с.8].

Если читателю так хочется, пусть считает законченными предателями и мерзавцами всех, кто ждал немцев и радовался поражениям Красной армии, — в том числе и тот миллион или полтора миллиона этнических русских, которые воевали в составе вермахта.

Пусть будут мерзкими предателями и все 4,6 миллиона парней, призванных в Красную армию и которые сдались вермахту летом и осенью 1941 года.

По их поводу Сталин и произнес знаменитое: «У Советского Союза нет военнопленных, у Советского Союза есть предатели». Красный Крест не мог ничего сделать для этих людей — при всем желании. А у вермахта просто физически не было ни запасов продовольствия, ни возможности их быстро создать: ведь в плен сдались неисчислимые толпы людей, почти равные по численности самой немецкой армии на востоке. В лучшем случае один миллион этих парней дожил до весны 1942 года. Это одна из самых мрачных страниц отечественной истории.

Но если читатель хочет присоединиться к Иосифу Виссарионовичу в его оценке этих людей (и тем самым, вероятно, к их убийству) — я и тогда не стану возражать. Пусть они будут мерзкие предатели, а советские солдаты — чистое золото. Я ведь не пишу сейчас женский роман, а провожу историческое расследование. И моя цель — не эмоциональные всхлипы, а поиск фактов. Я констатирую факт — эти люди были. Миллионы людей. У них были причины повернуть оружие против Сталина и воевать в составе армии Гитлера. Свои причины. Для них эти причины были вескими. И я совсем не уверен, что их заинтересовали бы оценки моих уважаемых читателей.