Крах империи

Но реформы Александра III, превращение Борхсениуса в Ростова, подпоясывание кушаками не тянули даже на создание русского полугосударства по австро–венгерскому образцу. Эти реформы, жалкое царапанье по поверхности, создание видимости некого «русского пути».

ДВА СЛОВА О ВРЕМЕНИ

Большинство русских до сих пор живет в странном мифологическом времени. Им трудно осознать, что хорошее сегодня может превратиться в ужасное завтра, а вчерашний кошмар становится спасением сегодня и завтра. Для многих, чересчур многих русских и империя, и любая иная сущность — либо абсолютное благо, либо абсолютное зло. Одинаково, во все времена.

Российская империя состоялась потому, что русские проявили качества, которых не было у других. В строительстве своей империи русские вовсе не выступали в роли ангелов и альтруистов. Но и никто другой не был ни ангелом, ни альтруистом. Абсолютно все народы, которые включила в себя Российская империя, или имели свои империи, или пытались их создавать. Жестокость азиатских народов, как правило, во много раз превосходила жестокость русских солдат — при том, что и они не были ангелами небесными. Никто не имеет права заявить, что его народ чист, а это русские — нечисты.

К тому же Российская империя несла цивилизацию тем, кто жил еще вне этой цивилизации. Российская империя несла порядок, несла разум, несла просвещение. Миллионам людей на Кавказе, в Средней Азии, в Крыму, на Дунае, в Сибири Российская империя дала возможности, которых они никогда не имели бы в своих традиционных обществах.

Этот вывод можно оспаривать, но боюсь — аргументация будет не особенно сильной. Визг о преимуществах традиционных обществ, и что дальше сдыхать с голоду в горах можно и без русского влияния — это ведь не ведение полемики, а эмоциональный всхлип.

И потому у нас нет причин не гордиться своими предками.

Глубоко не правы те, кто отказывает в уважении, в признательности русским строителям империи. В Том числе и русские, которые стесняются предков, тесавших державу от Германии и Польши до Аляски.

Но так же глубоко ошибаются те, кто поднимает на щит строителей империи в конце XIX, тем более весь ХХ век. Потому что к середине–концу XIX века Российская империя изжила себя. Какую дату счесть датой конца периода собирания земель? 1867 — год продажи Аляски? 1869 — год окончания Кавказской войны? 1873 — год захвата Хивы? 1898 — год основания Харбина? Дело вкуса, и не в конкретной дате дело.

Главное — между 1860–ми годами и началом ХХ века, дальнейшее бытие Российской империи утратило смысл.

Людям редко дано сознательно планировать историю. Но будь у них такая возможность — следовало бы запланировать тихое, мягкое распадение Российской империи. По австрийскому образцу.

Но, к сожалению, очередная задача русской истории оказалась решена неправильно.

Глава 4. Распад русского единства

Откуда они, эти народы, эти горделивые нации, эти мощные государства, что встают передо мной? … Они называются разными именами и управляются по–разному, но все они англичане, ибо я слышу голоса одного народа… я вижу огромную страну под другими звездами и чужое небо, но все–таки это Англия.

А. Конан Дойл

ЯДРО ИМПЕРИИ

Однажды возникнув, империя может и не распасться, — в том случае, если все завоеванные и завоеватели окончательно превратятся в единый народ, в общий nation imperium, а в перспективе в общий nation.

Самые что ни на есть европейские народы, ходячее воплощение европейской идеи, вовсе не представляли собой некоего исходного единства. Англичане и французы — это характерный пример народов, образовавшихся из слияния завоевателей и завоеванных. В каждой из этих стран свой nation imperium постепенно ассимилировал завоеванные народы.

В XIV–XV, даже в XVI веке французами называли только небольшой народец, живший в бассейне Сены. Иль–де–Франс — в буквальном переводе «остров французов» — так называлась эта небольшая страна.

Бретань, страна бретонцев, начинается всего в 200 километрах от Парижа, но бретонцы всегда твердо знали, что они не французы. Бретонцы всю свою историю одевались и вели себя совсем по–другому. Бретонский язык относится к группе кельтских и совершенно непонятен французам; даже в наше время на нем говорят порядка миллиона человек — в основном крестьяне и жители небольших городков. В ХII–XV веках Бретонское герцогство было вассалом английских, потом французских королей. С 1459 года оно стало даже независимым государством и только в 1532 окончательно вошло в состав Франции. До 1789 года, всю историю королевской Франции, Бретань сохраняла собственный парламент — как Польша и Финляндия в Российской империи.

Лангедок вошел в состав Франции с 1271 года на правах самоуправляющейся провинции, и только В XVН веке, при Ришелье, самоуправление Лангедока было упразднено.

Бургундию населял народ, очень родственный средневековым французам, но все же и литература, и архитектура, и вся в целом культура Бургундии сильно отличается от того, что развивал ось в Иль–де–Франсе.