Крах лицедея

– И начнем потихоньку сходить с ума, – комиссар не разделял его спокойствия. – Нет, так я не смогу действовать. Тот, кто убил этих двух человек, хорошо знал, куда и зачем он идет. В первом случае он взял бриллианты, во втором – колье. Представляете, какая выдержка у этого парня. Он полночи следил за тем, как мы его ищем, а уже на следующий день еще до обеда совершил второе преступление.

В комнату вошла уставшая Ирина Петкова. Она посмотрела на мужчин, сидевших на диване, и уселась в кресло, которое стояло рядом.

– В холле уже снимают отпечатки пальцев, – глухо сообщила она. – Надеюсь, сеньор комиссар, что мы его найдем.

Не успела она закончить фразу, как к ним подошел помощник комиссара. Он вопросительно посмотрел на Дронго и Петкову.

– Говори, – махнул рукой комиссар.

– Днем в холле кто-то попросил разрешения позвонить по внутреннему телефону, – сообщил помощник. – Видимо, звонил Рамону, чтобы вызвать его к портье. Наверное, кто-то из местных. Они иногда устраивают такие шутки.

– Какие шутки? – рявкнул на него комиссар. – Какой был из себя этот шутник?

– Нормальный. Одет в куртку и светлые джинсы. Лет тридцати пяти – сорока. На голове синяя кепка.

– Какой у него был рост? Ты не спросил, какого он был роста?

– Спросил, конечно. Он был среднего роста. Примерно метр шестьдесят пять или чуть больше. Когда он стоял у телефона, портье подумал, что этот человек был бы гораздо ниже Рамона, стань они рядом, примерно ему по плечо. А у Рамона рост метр восемьдесят.

– Иди работать, – махнул рукой комиссар.

– Опять это не ваш бандит, – усмехнулся Дронго, – но мне кажется, что мы его все равно возьмем. Немного терпения, комиссар, и вы будете победителем.

Комиссар устало посмотрел на него и отрицательно покачал головой. В этот момент открылась дверь спальни, и на пороге появился Пабло Карраско. Комиссар обернулся на него. За ним обернулись Дронго и Петкова.

– Я хочу сделать заявление, – глухо сообщил Карраско. – Это я виноват в смерти Исаака Рочберга и сеньоры Ремедиос Очоа. Прошу вас, комиссар, оформить мое признание. Я виноват в убийствах нашего гостя и моего пресс-секретаря.

Глава 16

Помощник комиссара, выходивший из комнаты, замер на месте. Комиссар закрыл глаза, не в силах смотреть на стоявшего перед ним Карраско. Затем вздохнул, поднял глаза и глухо спросил:

– Какое признание вы хотите сделать, сеньор Карраско?

Ювелир выглядел ужасно. Его редкие волосы растрепались, одежда была смята. Очевидно, он все это время пролежал на постели в своем светло-сером костюме. Под потерявшим вид пиджаком виднелась смятая рубашка с расстегнутым воротом. Галстука не было.

Он подошел к дивану, посмотрел на незанятое второе кресло и, обойдя диван, тяжело уселся напротив Петковой.

– Я виновен в смерти Исаака Рочберга и сеньоры Ремедиос, – повторил Карраско.

– Очень хорошо, – сказал комиссар. Он был еще немного и психологом, каким обычно, бывает комиссар полиции в южных странах, где все споры и скандалы происходят прилюдно.

– Теперь давайте по порядку, сеньор Карраско. Почему вы считаете, что виноваты в смерти этих людей?

– Я пригласил Исаака Рочберга из Лос-Анджелеса, пообещав подписать наш с ним контракт, и передал ему бриллианты, из-за которых его и убили. А потом я испугался, что преступник может украсть и мое колье. Поэтому я все свои новые изделия сдал на хранение менеджеру отеля, а колье «Мавританская красавица» поручил сеньоре Ремедиос. Очевидно, убийца об этом каким-то образом узнал. И оказался в ее номере раньше нас всех. Поэтому я виновен в смерти обоих.

– Не нужно себя винить, сеньор Карраско, – мягко сказал комиссар, – в жизни бывают разные обстоятельства. Убийца оказался гораздо умнее и хитрее, чем мы могли предположить. Я не думаю, что сеньора Ремедиос рассказала ему о колье. Скорее, он сам догадался, сделав правильные выводы из соседства номера вашего пресс-секретаря с вашими апартаментами. И решил украсть колье. Он все рассчитал правильно. Учел даже склонность к истерикам Антонио, к которому подбросил труп несчастной сеньоры Ремедиос. Антонио расплакался и признался, что задушил сеньору.

– Это неправда, – быстро сказал Карраско, – он не мог этого сделать. Просто он слишком впечатлительный человек.

– Я тоже так думаю, – согласился комиссар, – но он сделал официальное признание, как и вы, сеньор Карраско.

– Какой ужас, – вздохнул ювелир, – но это неправда. Он и мухи не обидит. У него ранимое, чувствительное сердце. Честное слово. Где он сейчас? Надеюсь, вы его не арестовали?

– Он спит в соседнем номере, – сообщил комиссар. – Ему сделали укол, и он заснул.

– Какой укол, – подскочил с кресла Карраско, – какой укол ему могли сделать? Он абсолютно здоров.

– Убийца отнес труп к нему в номер. Там и обнаружили тело, а Антонио оказался не готов к подобному зрелищу, – пояснил комиссар.

– Подлый негодяй, – Карраско задыхался от волнения, – я сам задушу этого убийцу. Своими руками! Но куда вы дели моего мальчика? Как вы могли допустить, чтобы ему делали какой-то укол? Я убью этого проклятого убийцу. Так ранить сердце моего друга.