Крах Мишки Мухоркина

— Охота была,— хмыкнул Эхо Наоборот.

— Не было охоты,— хмыкнул Кабась.

— Никуда я не пойду,— снова заныл Витька,— я играть буду.

— Ну, что вам стоит? — взмолился Мишка.

— Иди, иди,— сказал Свечкин.— Не мешай.

И Мишка уныло побрел домой.

«Может, все-таки дать им списать? — подумал он.— Нельзя. Ни за что! Потому что ничего от этого не изменится. Они будут наслаждаться свободой, а ты, «буквоед и отличник», гни на них спину. Нет уж. Сами должны убедиться, как тяжело быть отличником. Но как?..

У рыболовного магазина его внимание неожиданно привлекла следующая сцена.

Какая-то женщина извлекла своего непутёвого сына из толпы у входа и выговаривала ему на всю улицу:

— Сил моих больше нет! Ты наконец будешь заниматься? Или мне отцу позвонить?

А он хлюпал носом и настырно повторял:

— Купишь крючки — пойду. Купишь — пойду.

— А ты не обманываешь? — подозрительно спросила мать.

— Честное пионерское! — засиял мальчишка и помчался по улице.

— Ты куда? — растерялась мать.

— Уроки учить! — крикнул он.

Она вздохнула и вошла в магазин.

И тут Мишку озарило. Как же он раньше не додумался?!

Ведь в коридоре у него стоял заветный ящик, который отец называл сундуком капитана Флинта. В нём Мишка хранил свои «драгоценности»; кованые рыболовные крючки с прямым загибом, чешские и немецкие, они отливали синим блеском, и каждый был привязан к длинному поводку; мотки крепчайшей шёлковой лески — настоящий парашютный шёлк, запросто выдерживающий три утюга, Мишка уже испытывал; два тюбика синтетического мотыля, за ними в магазине «Рыболов» такая давка была! — оно и понятно, живого мотыля не достанешь, да и не всегда он в продаже бывает; мешочек с грузилами — дробинки, картечины и просто куски свинца и гайки для донок; несколько гусиных перьев на поплавки и даже одно страусиное из старой прабабушкиной шляпы — большое перо, мохнатое, словно веер, поплавка из него, конечно, не сделаешь, но всё равно может пригодиться; старый веник — из его толстых сухих стеблей на комле тоже получаются отличные поплавки, кто понимает толк в старом венике... А ещё — замечательная книга «Жизнь и ловля пресноводных рыб России» знаменитого учёного и выдающегося рыболова Сабанеева. И хоть она была потрёпанная-препотрёпанная, со всякими твердыми знаками и устаревшими буквами, Мишка её все равно очень ценил и страшно жалел, что плохо умеет читать на дореволюционном русском языке.

О Мишкином богатстве знал весь двор. Да что двор — улица!

«Мишк, покажь снасти»,—то и дело приставали к нему ребята, забыв даже о своей неприязни к «примерному мальчику и школьному активисту».

«Пожалуйста»,— говорил Мишка. Жалко, что ли? Он сам был не прочь похвалиться.

Мальчишки часами сидели вокруг сундука капитана Флинта, а Мишка показывал им одну вещь за другой, ревниво следил за каждым, чтобы никто ничего ненароком не унёс, и важно похлопывал по дореволюционному тому Сабанеева: «Тут такие клёвые насадочки описаны! Никто о них и не знает! Никогда без рыбы не останешься».

А если кто-нибудь сомневался, Мишка раскрывал книгу, долгое время беззвучно шевелил губами, а потом «переводил» на современный русский язык:

«Во, смотри, что пишут о лучшей насадке для плотвы! Надо тесто сделать, хорошенько смешать со свинцовым суриком и добавить мёду. Поняли?»

Мальчишки только ахали и потихоньку записывали рецепт на обёртке своих дневников,

«А что такое сурик?»

«Сурик,— охотно объяснял Мишка, он уже знал от отца,— это краска такая. Красного цвета».

«Ну, мёд — это понятно. А вот краска зачем?» — допытывались ребята.

«Соображать надо,— наслаждался своей осведомлённостью Мишка. — Рыбу красный цвет привлекает. Она на цвет так и идёт, валом валит».

«Уж и валом?» — сомневались некоторые.

«Не верите, не надо!» — И Мишка захлопывал книгу.

«Ну, что ты, что ты!—пугались мальчишки и спрашивали: — Ну, а ещё что там написано? Другие рецепты есть, а?»

«Здесь всё есть!»— гордо отвечал Мишка.

* * *

...Дома Мишка поспешно «произвёл ревизию» знаменитого сундука. В нём не осталось ничего, кроме потрёпанной книги Сабанеева. Всем остальным Мишка загрузил портфель и карманы и вышел на улицу.

У трамвайной остановки он наткнулся на Зинку. Она возвращалась с катка, на плече у неё болтались белые ботинки с фигурными коньками.

— С катка? — спросил он Зинку.

Зинка хотела было независимо пройти мимо, но Мишка преградил ей дорогу, и поэтому она остановилась.

— А ты опять к Светке задачки решать? Сколько будет два плюс два? — насмешливо сказала она.

— На вопрос вопросом не отвечают! — вспылил Мишка.

— У тебя не спросилась,— отрезала Зинка.

— Говоришь, не спросилась, а сама спрашиваешь!—усмехнулся Мишка.

— Пропусти! Стоит, как пень на дороге.

— И буду стоять. А чего ты ко мне со своей Светкой пристаешь? Она из вашего класса — сами ей и помогайте!

— А ты из какого? — возмутилась Зинка. Она оттолкнула Мишку в сторону, он от неожиданности чуть в сугроб не упал, и крикнула: —Нехорошо, Мухоркин! С таким, как ты, наш класс никогда из двоек не вылезет!

— А это мы ещё посмотрим! —Мишка многозначительно похлопал по портфелю.

— И смотреть нечего,— засмеялась Зинка.