Крах Мишки Мухоркина

— Фи-гу-рис-тка! — взорвался Мишка.— А сама на коньках стоять не умеешь!

— А ты видел, как я теперь катаюсь? Видел?

— Как падаешь — видел, а как катаешься — нет! — съязвил Мишка.

— Дурак,— сказала Зинка.

— Корова на льду! — крикнул Мишка и решительно направился к дому Свечкина. Уже во второй раз.

Мальчишки по-прежнему гоняли шайбу.

— Ну что, передумал? — сказал Санька.

...Через пять минут во дворе никого не осталось.

Каждый умчался домой готовить уроки.

Каждый после небольшой потасовки унёс с собой что-нибудь из Мишкиных сокровищ: кто крючки, кто грузила, кто леску... А Вовке Сидорову достался старый веник, который Мишка с таким трудом год назад выпросил у матери.

Во дворе остался один только Мишка... с пустым портфелем.

На следующий день 4-й «Б» заработал двадцать шесть пятёрок и четвёрок!

Клавдия Анатольевна растерянно улыбалась и то и дело повторяла, обращаясь к директору:

— Это чудо!

А Мишка с ужасом думал о завтрашнем дне. Сундук капитана Флинта был пуст.

— Ты что, свои снасти перепрятал? — спросил у него вечером отец.

— Я с ребятами поделился,— соврал Мишка.— А то у меня много, а у них — ничего.

— Молодец, капитан Флинт! — похвалил отец.

Если б он знал всю правду... Но признаться Мишка не мог: язык не поворачивался сказать всё, как есть. Отступать было поздно.

Глава десятая ДУРАК

Что делать?

Безвыходное положение.

Если б у него были друзья, то можно было бы посоветоваться. А где их взять, если ты круглый отличник и к тому же пример для всех?! Есть, правда, Толька Ануров, из его прежнего класса, да и тот «сплошной хорошист»—у него забот хватает! Он среди мальчишек своей улицы тоже на птичьих правах!

Ну, что же придумать?

Разве с ними договоришься...

Однажды, когда ещё Мишка не имел никакого отношения к 4-му «Б», он нашёл вместе со Свечкиным на берегу реки старинную монету, и они целый день договаривались: чья же она всё-таки будет? Так и не договорились. Пришлось разрубить её на две половинки, чтобы никому не было обидно. А затем каждый, незаметно друг от друга, бросил свою «долю» в реку — какой толк от половины монеты?!

Вот и сегодня после занятий Мишка и так и этак пытался подольститься к мальчишкам, а они в хоккей гоняют и хоть бы хны. А потом Санька «сжалился» и спросил: «У тебя в сундуке больше ничего не осталось?» — «Ничего»,— ответил Мишка. «Ну, тогда не мешай играть, иди уроки учи!» — сказали ему.

Может, обратно в 4-й «А» вернуться? Только теперь уже дороги назад нет... Сам заварил, сам и расхлёбывай.

Нет, что ни говори, а положение и впрямь было безвыходное.

Мишка уныло сидел на лавочке, не зная, что придумать.

К нему подошел малолетний Пашка из 15-й квартиры с хоккейной клюшкой в руках и без всякой надежды спросил:

— Сыграем?

— Иди к Саньке играй! — сказал Мишка.

— Ходил,— уныло ответил Пашка.— Не принимают.

— Ещё раз сходи.

— Что я, дурак? — обиделся Пашка и уныло направился к подъезду, волоча за собой клюшку. У двери он обернулся и крякнул: — Сам ты дурак!

— Верно, — мрачно согласился Мишка.

Пашка, который уже собирался драпать без оглядки, удивленно остановился.

— Поди сюда,— позвал его Мишка. — Да не бойся, бить не буду.

— А я не боюсь,— сказал Пашка, глаза у него так и бегали. — А бить ты меня не имеешь права, у меня на это отец есть!

— Трус, — Мишка презрительно посмотрел на него. — Я же тебе сказал, что бить не буду.

— Не будешь? — недоверчиво переспросил Пашка.

— Ну, не буду! Не буду! — разозлился Мишка.— Мне с тобой поговорить надо.

— А ты оттуда говори.

— Отсюда не могу.

— Почему это не можешь?— подозрительно спросил Пашка, на всякий случай держась за ручку двери.

— Не хочу, чтобы все слышали. Тайна, понял?

Это на Пашку подействовало, и он нерешительно направился к лавочке. Медленно медленно. Да ещё через каждый шаг останавливался и грозил:

— Только тронь!.. Попробуй только!.. Я отцу скажу!.. Он тебя разрисует! Ну?— Пашка остановился напротив Мишки и угрожающе выставил клюшку вперёд.

— Скажи, кто я, по-твоему?— неожиданно спросил Мишка.

— Ты? — оторопел Пашка и уклончиво ответил: — Мишка... А кто ж ты ещё?..

— Нет,— отмахнулся Мишка.— Как ты меня перед этим назвал?

— А говорил, бить не будешь...— заныл Пашка и рванулся к подъезду, но Мишка схватил его за пальто.

— Отпусти-и!— заголосил Пашка на весь двор.

— Ты что, бешеный?!— испугался Мишка.— Сказал, не трону — значит, не трону! Неужели тебе трудно меня дураком назвать?

— Дурак! Дурак! Дурак!— заверещал Пашка.

— Молодец,— похвалил его Мишка и сразу отпустил.

Пашка настолько растерялся, что даже не стал удирать.

А Мишка, больше не обращая внимания на Пашку, сидел на лавочке и растравлял свои душевные раны.

«Дурак и есть,— говорил он сам себе.— Дурак! Связался с этим четвёртым «Б»! В школе проходу не дают. Трижды дурак — вот кто он! Все об этом знают. Даже глупый Пашка знает. Так мне и надо, не будь дураком!»

— Мишк, а Мишк,— прервал его размышления Пашка,— а ещё раз можно?

— Что — можно?

— Ну, это...— засмущался Пашка,— дураком тебя назвать, а?

— Называй,— вздохнул Мишка.— Чего уж там...

И Пашка радостно затараторил:

— Дурак! Дурак! Дурак! Дурак!..