Крах нацистской империи

Однако перспектива нового ошеломляющего поражения придала храбрости генералам, во всяком случае Роммелю, которому Рундштедт предоставил возможность говорить от имени всех с Гитлером, когда тот сделал короткую паузу в своей обличительной речи. «С беспощадной откровенностью Роммель заявил… — отмечал Шпейдель, присутствовавший на совещании, — что борьба против превосходящих сил (союзников) в воздухе, на море и суше является безнадежной»[253]. Впрочем, не такой уж безнадежной, если бы Гитлер отказался от своего абсурдного требования удерживать каждый метр территории, а затем сбросить силы союзников в море. Роммель с согласия Рундштедта предложил, чтобы немецкие войска отошли за пределы дальности смертоносного огня корабельной артиллерии противника, отвели свои танковые части в тыл и перегруппировали их для последующего удара. Такой удар мог бы привести «к поражению союзников в бою, который будет происходить вне пределов досягаемости морской артиллерии противника».

Но верховный главнокомандующий и слышать не хотел об отходе. Немецкий солдат обязан сражаться, а не отступать. Предмет обсуждения был ему неприятен, и он поспешил переменить тему. В хвастливой речи, которую Шпейдель назвал странной смесью цинизма и ложной интуиции, Гитлер заверил генералов, что Фау-1, или самолеты-снаряды, которые накануне были впервые выпущены по Лондону, «станут решающим оружием против Великобритании… и заставят англичан заключить мир». Когда фельдмаршалы обратили внимание Гитлера на полный провал люфтваффе на Западе, фюрер возразил, что «массы реактивных истребителей» — у союзников не было реактивных самолетов, а немцы уже запустили их в производство — вскоре лишат английских и американских летчиков возможности действовать в воздушном пространстве Германии. «После этого, — заявил он, — Англия падет». В этот момент приближение авиации союзников заставило их перенести совещание в бомбоубежище.

Находясь в безопасности в подземном бетонированном бункере, они продолжали беседу[254]. Но теперь Роммель предложил переключиться на политические вопросы.

«Он предсказывал, — говорит Шпейдель, — что немецкий фронт в Нормандии развалится и что невозможно будет предотвратить прорыв союзников в Германию. Одновременно он высказал сомнение в способности удержать русский фронт, подчеркнув при этом полную политическую изоляцию Германии… В заключение… Роммель настоятельно призвал всех положить конец войне».

Гитлер, который несколько раз перебивал Роммеля, наконец резко оборвал его: «Будущий ход войны — это не ваша забота. Лучше займитесь фронтом вторжения».

Оба фельдмаршала ничего не достигли ни военными, ни политическими доводами. Как позднее вспоминал в Нюрнберге генерал Йодль, Гитлер полностью проигнорировал их предостережения. В конце совещания генералы начали убеждать верховного главнокомандующего посетить хотя бы штаб группы армий «Б» Роммеля, чтобы обсудить с войсковыми командирами положение в Нормандии. Гитлер неохотно согласился совершить поездку через два дня — 19 июня.

Но поездка не состоялась. Вскоре после того как вечером 17 июня фельдмаршалы разъехались из Марживаля, сбившийся с курса на Лондон Фау-1 перевернулся и упал на бункер фюрера. Никто не был ни убит, ни ранен, но Гитлер так расстроился, что решил немедленно отправиться в более безопасное место, и не останавливался, пока не добрался до спасительных гор Берхтесгадена.

Однако здесь его настигли еще более неприятные вести.

20 июня началось наступление русских на Центральном фронте, которого долго ждали и которое стало развиваться, причем с таким все сокрушающим размахом и так стремительно, что в течение нескольких дней немецкая группа армий «Центр», где Гитлер сосредоточил самые мощные силы, была полностью разгромлена, образовался широкий фронт прорыва и открылся путь на Польшу. 4 июля русские пересекли границу 1939 года с Польшей и устремились в Восточную Пруссию[255]. Впервые в ходе второй мировой войны были срочно собраны все наличные резервы верховного командования и брошены на защиту фатерланда. Это означало, что теперь немецкие армии на Западе обречены. Отныне они уже не могли рассчитывать на сколько-нибудь значительные подкрепления.