Крах операции «Фокус»

Атмосфера студенческих собраний накануне демонстрации стала накаленной, верх взяли экстремистские элементы, которые диктаторски отвергали все неугодные им взгляды. Были случаи, когда созданием соответствующей атмосферы занимались специальные группы, которые организованно выкрикивали лозунги, освистывали «не тех» ораторов, инсценировали «протесты».

Студент И. Доби, председательствовавший на заседании «студенческого парламента» в Мишкольцском университете тяжелой промышленности 23 октября 1956 г., писал потом в университетской газете «Ми эдьетемюнк»: «…свобода слова нарушалась самым грубым образом, и не было возможности, чтобы свою точку зрения мог высказать каждый. Некоторые студенты, за которых должно быть стыдно всем учащимся, всем воспитанным и думающим людям, своими выкриками и улюлюканием воспрепятствовали демократическому выражению мнений… Люди, требовавшие ранее свободы печати, теперь затоптали в грязь не только ее, но и свободу мышления… некоторые хотели не то что просить, а прямо принудить преподавателей и гостей собрания выражать только устраивавшую их точку зрения. Это заставило меня отказаться вести далее собрание. Его ход был несовместим с моими принципами и представлениями о демократии. Но и в последующем ход собрания не изменился. Президиум из 2 человек навязал собранию свою волю и свои мысли…» Заслуживает особого внимания и вывод, который делает И. Доби: «Это была диктатура элементов, не имевших ничего общего с интересами молодежи, но использовавших настроения масс, диктатура над созревшими к мышлению людьми».

Вот какую атмосферу создали организованные группы. Взгляды же остальных студентов – участников собрания были затуманены молодым задором, жаждой «улучшить социализм» или же искусно подогретыми националистическими настроениями. Овацией и возгласами одобрения было встречено выдержанное в духе националистической демагогии выступление мишкольцского писателя Ш. Бихари. Он похвалил «революционный» дух собрания и выразил поддержку требований студентов 4‑го курса машиностроительного факультета о выводе советских войск из Венгрии и выходе страны из Варшавского Договора. Ш. Бихари выступил с грубыми нападками на СССР и другие социалистические страны, с хортистско‑ирредентистскими лозунгами, за пересмотр границ. В результате такой националистической пропаганды тысячи молодых людей оказались ослепленными, сотни из них взялись за оружие. Вот как выковывались составные элементы националистического и антисоветского по духу «национального единства».

Группировка И. Надя, конечно, хорошо знала об атмосфере и ходе студенческих собраний. Она начала действовать. «Отдельные представители партийной оппозиции, – пишут М. Мольнар и Л. Надь в изданной на Западе биографии И. Надя, – уже в субботу, т.е. 20 октября предложили своим друзьям из числа студентов, чтобы группы интеллигенции и молодежи в ближайшие дни провели демонстрацию у памятника генералу Бему…» Надо ли удивляться, что именно в этот день студентами Будапештского политехнического университета было принято решение: если в течение двух недель их требования не будут удовлетворены, то в знак протеста они проведут массовую демонстрацию.

И группировка И. Надя, и внутренняя реакция – хотя может быть и не из одних и тех же целей – не хотели ждать и стремились к тому, чтобы демонстрация состоялась как можно раньше. Они понимали, что воинствующие настроения среди студенчества на таком высоком уровне долго поддерживать им не удастся, рано или поздно они пойдут на убыль. Было известно и то, что 23 октября руководители партии и правительства возвращаются из Югославии, после чего в течение нескольких дней руководство может решиться принять действенные меры по наведению порядка. Не исключено, что противники народной власти получили информацию и об отмене вечером 21 октября мер по приведению армии в повышенную боевую готовность. Враг решил использовать традиционные глубокие дружеские чувства венгерского народа и молодежи к польскому народу для организации студенческой «демонстрации солидарности».