Крах тирана

Надир-шах еще немного полюбовался камнем и спрятал его за пояс. Легенды о том, что над этим камнем висит древнее проклятие и каждого его нового обладателя – мужчину ждет ужасная судьба, Надир-шаха не беспокоили. Для него это был лишь один из трофеев, хотя и самый ценный. Указав глазами на тюрбан, оставшийся без своего сокровища, Надир-шах велел Сен-Жермену:

– Верни это моему брату Мухаммад-шаху.

Когда Надир-шах снова вошел в тронный зал, все пали ниц, ожидая, пока шах не сядет. И всех волновал вопрос: вернет ли он Мухаммад-шаху вместе с короной и Павлиний трон? Но Надир снова уселся именно на него и милостиво кивнул его прежнему обладателю.

Мухаммад-шах в ответ слегка поклонился, приложив руку к сердцу. Владыке Индии было жаль расставаться с любимой племянницей и величайшим бриллиантом, отсутствие которого он почувствовал сразу, как только получил обратно свой тюрбан. А возвращенная корона была лишь красивым жестом, милостью верховного владыки, не способной утешить побежденного. Кроме прочего, Индия лишилась всех земель западнее реки Инд, включая Афганистан, которые отошли к Персии.

Но оставался еще один подарок, который следовало вручить Надиру. Мухаммад-шах оглянулся на своего главного визиря, и тот все понял.

– О великодушный владыка мира, – произнес Мухаммад-шах. – Пусть слава твоя продлится в веках. И пусть твой щит по-прежнему оберегает твою священную особу.

Забили литавры, запели трубы, и к трону Надира с благоговением поднесли его щит.

Его было не узнать. Надир отдал его израненным, когда шкура бегемота, которой он был покрыт, висела клочьями. А теперь он был как новый, да к тому же украшенный драгоценными камнями. В середину щита была вставлена большая красная шпинель, отверстия для ремней щита были закрыты четырьмя крупными изумрудами в оправе, между которыми располагалось четыре рубина. Внешний контур составляло восемь еще более крупных изумрудов разной формы в алмазной оправе, между которыми опять шли рубины. Кроме того, почти вся поверхность была покрыта узорами из драгоценных камней, такой же была и кайма вокруг щита.

Восторженному изумлению вельмож, сановников и махараджей не было предела. Удивлен был и сам Надир-шах. Он взял щит, вдел руку в ремни и почувствовал, что щит стал заметно тяжелее.

– С таким много не навоюешь, – подумал Надир-шах. – Испортили хорошую вещь, мерзавцы.

Он знал цену надежному щиту, потому что оставался в душе все тем же разбойником, наводившим ужас на караваны. Только теперь он грабил не проезжих купцов, а целые государства.

Мастеров он решил казнить попозже, после свадьбы. А щит… Впрочем, и такой мог еще пригодиться, ведь каждый камень на нем был свидетельством его побед.

Завершился праздник грандиозным фейерверком, который устроили бенгальские кудесники. Нищим раздали щедрую милостыню, чтобы они молились о здравии и благополучии Надир-шаха и государя Индии.

Глава 24

На следующий день от Мухаммад-шаха поступило прошение допустить к священной особе придворных живописцев, которые бы написали его портрет.

– Зачем это? – недоумевал шах, хотя и был польщен просьбой.

– Здесь так принято почитать своих правителей, – развел руками визирь. – В Индии все не как у нас.

– Если индусы готовы молиться на изваяния слонов и обезьян, то пусть уж лучше почитают меня, – ответил шах.

Живописцы явились, поцеловали ковер у ног шаха и принялись за дело. Шах пожелал позировать со щитом, но он опять показался ему слишком тяжелым, и Надир отложил его в сторону. Ему предстояло просидеть так несколько часов, чтобы живописцы преуспели в своих стараниях.

Пока было время, шах решил повнимательнее разглядеть свой щит, и его богатое убранство напомнило о том, как многолика теперь империя, которой Надиру предстояло управлять.

– Один бог на небе, – размышлял Надир. – И на земле должен быть один владыка.

Он был уверен, что все беды происходят от различий в верованиях и законах. Индусы не едят коровьего мяса, корова для них священна, убийство ее карается как убийство человека. Зато едят много такого, что грешно для мусульман. И вот чем это обернулось! Едва не исчез с лица земли огромный Дели со своими жителями.

Всему этому следовало положить конец. Надир давно подумывал об объединении всех под одним законом. Еще когда он короновался в Мугани, Надир поставил условием своего согласия принять шахскую власть, чтобы вражда между шиитами и суннитами была прекращена и все жили в мире. По этому поводу он даже издал высочайший указ о почитании праведных халифов.

Сверх того, он вызвал к себе глав разных религий и толков, повелев перевести все священные книги на персидский язык и, собрав из них лучшее, ведущее к миру и благополучию, создать одну веру, которая бы устраивала всех.