Крах Великой империи. Загадочная история самой крупной геополитической катастрофы

Посмотрим внимательно на процесс руководства событиями 25 октября 1917 года. Сначала восстанием пролетариата руководил Троцкий. И был он единственным творцом исторической победы. Потом возникает дуэт Ленина и Троцкого. Им на смену приходит уже широкий состав исполнителей: Ленин и весь Центральный комитет. Но ненадолго. Затем снова в главных ролях числился дуэт двух прим, но вместо Троцкого теперь был Сталин. «Кто более матери-истории ценен?» – задавался вопросом Маяковский. Последуем его примеру и мы. Посмотрим на лидеров партии. И очень быстро вынуждены будем признать, что культовые большевики Зиновьев, Бухарин, Свердлов, Каменев, Шляпников, Залуцкий и даже сам Молотов никакой ценности для матери-истории не представляли. Иначе их бы не вычеркнули из числа создателей той самой Великой Октябрьской социалистической революции.

В середине 30-х годов выяснилось, что всем процессом руководил только один человек. Несложно догадаться, кто именно. Разумеется, сам товарищ Сталин. Правда, оговаривалось, что небольшую помощь ему все-таки оказывал Ленин. Что и неудивительно, поскольку Иосиф Виссарионович был лучшим учеником Владимира Ильича. А любой последователь рано или поздно превосходит своего наставника.

Бухарин Н. И., Зиновьев Г. Е., Каменев Л. Б.

Пока еще они лидеры революции, а не «враги народа»

Но и такая конфигурация сохранялась недолго – лишь до смерти великого кормчего. Заступивший на пост генерального секретаря партии Хрущев взялся бороться с культом личности и его последствиями. Он безжалостно вычеркнул Сталина из числа авторов революции. Многочисленные бойцы идеологического фронта снова взялись за работу, затащили на революционный олимп одного только Ленина и счастливо выдохнули. Процесс завершился.

Теперь, когда мы можем назвать поименно всех исполнителей главной роли в этой эпической постановке, обратим внимание на подготовку действительно судьбоносного события. Уверяю, что это будет еще более увлекательно. Подлинные детали необычайно далеки от привычного всем представления о Великой Октябрьской социалистической революции.

Сталин. В тот момент – еще только нарком по делам национальностей

Итак, 10 октября 1917 года. Петроград. Вечер. Квартира меньшевика Суханова. Члены Центрального комитета загримированы – соблюдают революционную бдительность и конспирацию. Внимают Ленину. В тот день вождь был в ударе. Пора немедленно начинать восстание. Причин на то несколько. Перечислим их вслед за Ильичом.

Мировая революция теперь не какая-то отдаленная перспектива, а вопрос самого ближайшего будущего. Как только русский пролетариат придет к власти, его примеру сразу последуют европейские рабочие. И будет скоро всемирная республика советов. Ленин ошибся. В том виде, как это произошло в России, больше, по сути, нигде не получилось. Венгрия и Германия стали жалкой копией, и просуществовала там революция недолго. А ведь какие надежды на них возлагались, особенно на родину Маркса. Но не оправдал германский пролетариат надежд. Так бывает.

Следующий довод Ленина: немцы готовы заключить с Временным правительством сепаратный мир, чтобы уничтожить большевизм. Вообще-то у самого Ленина не было сведений, что большевиков активно спонсирует германский Генеральный штаб. Досадно. Но даже не это здесь главное. Сепаратный мир нужен был больше Временному правительству, чем немцам. И именно в рамках кабинета министров шло обсуждение этого вопроса.

Авторитет Ленина в партии высок. Перечить вождю никто не смеет. Все понимают, что триумф партии близок. Только двое против – Каменев и Зиновьев. Последний начал доказывать, что в данный момент особых надежд на мировую революцию питать не стоит. Да, поддержка большевиков в широких кругах серьезно выросла за последние месяцы, но говорить о том, что большинство пойдет за ними, пока не приходится. А без этого революция продлится недолго.

Зиновьев и Каменев были против вовсе не потому, что были предателями и трусами, затесавшимися в партию. Они просто здраво смотрели на процесс.

Дело в том, что 25 октября должен был состояться очередной съезд Советов. Памятуя о том, с какой скоростью эти самые Советы догоняли в своей радикализации большевиков, на нем вполне можно было поставить вопрос о законной передаче власти в стране ленинской партии. С другой стороны, существовали справедливые опасения, что властью придется поделиться. Например, с эсерами или меньшевиками. Ленин, разумеется, был категорическим противником этого. При таком сценарии развития событий никакой диктатуры пролетариата не построишь, вечно всем недовольные социалисты будут мешать.