Крах волшебного королевства. Красная лисица

Виолетта Харрисон мертва и искалечена, лежит в пластиковом мешке на столе в морге, изрезанная, искромсанная патологоанатомами. И Джеффри Харрисон будет лежать рядом с ней с ранкой на спине диаметром не больше карандаша и полостью в груди достаточно большой, чтобы затолкать туда лимон. А ну-ка, поднимись с задницы, Арчи Карпентер. Войди в высшую лигу больших мальчиков. Ведь это твой человек там, Арчи. Так подними свой чертов зад и иди. Короткий толчок локтя, и Арчи Карпентер проскользнул мимо Карбони и Веллоси. Три быстрых шага, и он опередил их… И кто мог бы догнать его и вернуть обратно?

— Наблюдайте за мальчишкой, Карбони, наблюдайте и будьте наготове.

* * *

Джанкарло видел, как он приближается. Видел, как его уверенные решительные четкие шаги пожирают расстояние. По лицу человека ничего нельзя было прочесть, ничего, что говорило бы об опасности и риске, ничего, что позволило бы угадать его чувства. Джанкарло не мог крикнуть ему, чтобы он остановился — это было за пределами его возможностей. Он стоял, как прикованный, будто его околдовали. И свет падал на лицо человека, когда он проходил между двумя деревьями. В нем не было заметно страха. Человек, который шел выполнить свою работу, собирающийся ее выполнить, покончить с ней, человек в мятом костюме.

Джанкарло чувствовал, как его рука дрожит на рукояти пистолета. Он не мог удержать ее спокойной и неподвижной.

* * *

Франческо Веллоси повернулся на каблуках, прочесывая глазами деревья и кусты, пока не увидел сержанта карабинеров с винтовкой. Он щелкнул пальцами, чтобы привлечь внимание человека, бросил ему свой пистолет-пулемет и сделал знак, чтобы тот передал ему свою винтовку. И вот она в его руках. Он стоял неподвижно, как скала, и в отверстие прицела видел правым глазом фигуру в форме буквы У. Эта линия приходилась на часть головы Джанкарло Баттистини, которую он мог видеть.

Когда пространство, отделявшее Арчи Карпентера от его цели, было наполовину преодолено, он заговорил. И ему было почти странно слышать собственный голос. Он звучал оживленно и деловито.

— Джеффри Харрисон. Я Арчи Карпентер… Этот Баттистини говорит по-английски?

Никакой преамбулы, сразу к делу, именно так, как учили в Метрополитэн Полис, именно так надо действовать, когда приближаешься к вооруженному человеку.

Он видел половину головы на плече Харрисона — незаконченная кукла чревовещателя, посаженная на шест, без тела. Губы Харрисона зашевелились, он провел по ним языком.

— Говорит.

Все еще продолжая двигаться, поглощая и срезая пространство, Карпентер позвал:

— Джанкарло?.. Ведь вас так зовут? Верно?.. Я пришел взять у вас пистолет.

Он все продвигался вперед, теперь его шаги стали медленными, и, как при телескопическом увеличении он мог уже разглядеть пятна на лице Джанкарло и щетину на его щеках, и все это было видно очень ясно и четко. Он мог разглядеть цвет его глаз: они были темные и затравленные. Еще десять ярдов — и мальчишка закричит.

— Остановитесь. Не ходите дальше.

— Только пистолет, Джанкарло, дайте его мне.

Карпентер теперь не двигался с места, светловолосый, с квадратными плечами, он стоял поперек тропинки. Он видел пот на лбу юноши, спутанные пряди его волос и желтоватые зубы.

— Отойдите, освободите для нас пространство.

— Я не двинусь. Я останусь здесь. Мне нужен ваш пистолет.

Откуда ты это взял, Арчи? Из какой шелковой шляпы фокусника вытащил? Из холла той квартиры, с лестницы этого высокого дома, от женщины, находившейся на грани срыва? Одного раза было вполне достаточно, второго бы не потребовалось. Одного раза было достаточно, чтобы повернуться, сделать движение плечом.

— Если вы не сдвинетесь с места, я выстрелю…

— Пустая угроза. Я не двинусь, вы не выстрелите…

Кто тебя знает, Арчи? Девушки в офисе? Машинистки из машбюро? Мужчины в пабах, которые собираются туда, приехав вечерним поездом из Сити? Сосед, который одалживал у тебя ручную косилку по воскресеньям? Кто тебя знает, Арчи Карпентер, в лесу в Браччиано?

— Мой пистолет наставлен ему в спину…

— Мне плевать, куда ты наставил свою чертову штуку. Я не двинусь с места, ты не выстрелишь. Это просто, даже десятилетний малыш это понимает.

Заставить его двинуться. Так, чтобы он оказался в зоне обстрела, в пространстве бури. Смотри ему в глаза, Арчи, наблюдай за его глазами. Смотри, не будет ли он моргать и ерзать, лови признаки неуверенности в нем. Наблюдай его беспокойство, колебания и то, как в нем нарастает страх. Он приходит в ярость, когда его обыгрывают, когда другие дети приходят играть на его площадку для игр. Будь осторожен, Арчи… Он только что ушел с нее, слез с мамочкиных колен и пошел играть в игры взрослых.

— Вы не верите, что я выстрелю…

— Верно, Джанкарло. Я не верю этому. И скажу тебе, почему. Ты думаешь о том, что случится, если ты это сделаешь. Я помогу тебе. Я расскажу тебе. Я задушу тебя, мальчик. Задушу собственными руками. Здесь позади меня сотни людей, которые хотели бы это сделать. Но они не подойдут к тебе. К тому времени, когда они приблизятся, с тобой будет все кончено.