Кракле

— «Уладится»… — криво усмехнувшись, повторил Алек. — Уладиться-то уладится! В этом я не сомневаюсь. Но как скоро? Думаешь, мне легко, Карл, каждый день мучиться от неопределенности моего положения? От того, что я не знаю… не знаю, Карл!.. как мне вести себя с Лорой. Начать открыто ухаживать за ней — бесчестно. Быть бесстрастным болваном — невозможно. Усиленно изображать только хозяина и работодателя — глупо. Карл, Карл!.. — с горечью воскликнул он. — Как бы я хотел, чтобы моя дурацкая затея с женитьбой была бы лишь сном или плодом фантазии сумасшедшего! Если б можно было навсегда забыть о своей… жене! А главное, я ведь еще не знаю, Карл, как ко всей этой истории… к моему прошлому… отнесется Лора. Ведь рано или поздно я обязан буду все честно ей рассказать. Все. Честно и откровенно. И я не уверен, Карл, что этот мой рассказ прибавит мне авторитета в глазах Лоры. И не откажется ли она после этого вообще поддерживать со мной какие-либо отношения? — Алек вопросительно взглянул на друга.

Тот неопределенно пожал плечами и печально, с явным сожалением и сомнением, покачал головой.

Точного однозначного ответа ни у одного, ни у другого не было.

*****

Удивление Карла, когда Алек упомянул имя своей жены, было вполне естественно и объяснимо. По негласному взаимному соглашению ни Карл, ни, тем более, сам Алек об Изабелле не говорили. Да и что тут можно было сказать! Карл, сочувствуя другу, понимал без слов, насколько переживает тот из-за того, что по собственной воле и желанию осложнил и запутал свою жизнь.

Женитьбу Алека удавалось сохранять в тайне, поскольку брак был им заключен заграницей. О нем было известно только Карлу, родителям Алека, Баррету и Агнессе.

Это было похоже на какое-то помешательство. Создавалось впечатление, что Алек, следуя и подчиняясь лишь своим внутренним порывам и чувствам, несется по шоссе, ведущему к пропасти, когда полностью теряется ощущение вполне реальной, давно запредельной, скорости, и притупляется инстинкт самосохранения.

Никакие доводы и аргументы Карла, его отчаянные попытки повлиять на друга, его призывы не могли остановить Алека. Он сходил с ума от страсти, неистовствовал, ревновал, делал баснословно дорогие подарки, тратил кучу денег на любые прихоти и капризы той, которую позже даже «про себя» никогда не называл по имени. Только «Она» или «Эта Женщина».

Но вот то, что происходило с Алеком тогда — здравому объяснению не поддавалось. Сколько впоследствии он ни пытался осмыслить и понять все свои действия и поступки, которые совершал с необдуманной легкостью и безответственностью, каждый раз поражался, каким идиотом был и безумцем. Именно безумцем! Потому что только много позже бесстрастно констатировал, что влюбился в самим же придуманный образ, которому избранница нисколько не соответствовала, да и соответствовать не могла. И вряд ли хотела. Она умело подыгрывала Алеку и использовала и его самого, и его финансовые возможности с максимальной пользой и выгодой для себя. Это было очевидно всем. В первую очередь, Карлу. Но сам Алек оставался глух и слеп.

Ей нравилось путешествовать, и он с готовностью оплачивал дорогостоящие круизы, поездки, проживание в фешенебельных гостиницах, пансионатах, снимал виллы и особняки. Он соглашался на все, хотя каждый день разлуки казался нестерпимым, бесконечно длинным и скучным. Алека изводило гнетущее чувство ревности. Он хотел быть с Ней рядом постоянно. Но Она отказаться от своих поездок не хотела, а он сопровождать ее не мог, как бы этого ни желал: обязанности главы компании давили тяжелым грузом, сбросить который было невозможно.

Она путешествовала, а Алек при любой возможности мчался на край света, чтобы хотя бы день или несколько часов побыть рядом.

Тогда, по Ее желанию, как обычно, заграницей, им была снята шикарная вилла на побережье, где Она отдыхала, принимая многочисленных друзей. Их пребывание обходилось Алеку в немалую сумму. Но какое это имело значение, если этого хотела Она!

Алек изнемогал от желания видеть Ее, провести вместе хотя бы несколько дней. Он работал едва ли не по 20 часов в сутки, стремясь поскорее решить самые неотложные дела.

В очередной раз довольно жестко и резко поговорив с Карлом, не скрывавшим своего презрительного и неприязненного отношения к той, что затмила собой для Алека весь белый свет, Алек, с горячностью отвергая все доводы Карла, переложил на него нерешенные проблемы и улетел.

Как только лайнер совершил посадку, выяснилось, что погода портится, и местные авиалинии пока будут закрыты на неопределенное время.

Ждать Алек не хотел ни секунды. Он взял автомобиль и помчался к той, которая была его… его… и только его!..

Он подъехал к вилле поздно ночью и заметил в окнах свет. Значит, Она ждет его! Ждет!!!

Алек вбежал в дом и устремился к спальне. Он толкнул дверь и, споткнувшись на пороге, замер. То, что он увидел, не оставляло никакого маневра для оправданий. Все было однозначно. Алек вдруг подумал о том, каким идиотом выглядит с огромным роскошным букетом в руках, цветы в котором перевиты длинной ниткой жемчуга.