Крамаджен

— О нет, только не нужно плакать.

— Это… это слезы счастья…

«Она все еще ребенок», с грустью подумала Аранэв, глядя, как Ивем утирается рукавом платья.

«Нет, ей еще не место в этом жестоком мире, но больше нельзя тянуть. Мне следует приобрести эрфа, чтобы она могла путешествовать по воздуху со мной и сопровождать меня при дальних перелетах. Она должна понемногу привыкать к тому, что этот мир полон ненависти и злобы. Точнее даже не привыкать», подумала Аранэв, вспоминая лицо Ивем, когда она впервые увидела худую чумазую девчонку на сером мелком песке в лагере работорговцев.

«Нет, не привыкать. Вспоминать».

— Ванная готова?

— Конечно, госпожа.

— Пожалуйста, позаботься о том, чтобы ужин был готов к семи вечера. Одень свое любимое платье, ты будешь присутствовать на нашей трапезе, — к еще большей радости Ивем добавила Аранэв.

Девушка ушла, и Аранэв направилась в сторону малой гостиной. Леплиг по-прежнему не изменял себе: он бывал в гостях у Аранэв множество раз, часто заглядывая без всякого приглашения на правах шефа исследовательницы. Но при этом он всегда выбирал для себя малую гостиную, одну из пяти комнат для удобного и приятного времяпровождения, не блещущую обстановкой, как многие другие залы и помещения башни.

Аранэв, снявшая плащ и повесившая его на сгиб локтя, приблизилась к закрытым створкам двери, прислушиваясь. За дверями царила тишина, и Аранэв, негромко постучав, открыла дверь и вошла внутрь.

Относительно маленькая гостиная была залита яркими лучами садящегося солнца. Оранжевый свет, льющийся через открытые настежь окно и балкон, поначалу даже ослепили Аранэв, оглядывающей обстановку. В этой комнате было не так уж и много мебели и вещей обихода, как и везде в обиталище энис, которой нравился подобный минимализм. Справа под самый потолок возвышались книжные полки. В центре зала стояло кресло, ранее занимавшее свое место у стены рядом со столиком, и перед креслом на треноге стоял подрамник с картиной Леплига.

«Он уже закончил», подумала Аранэв, разглядывая полотно, краем глаза приметив, что закончив работу, инспектор аккуратно убрал кисти и краски обратно в ящик, пристроив его на столике. Самого Леплига она заметила не сразу. Инспектор возлежал на диване слева от входа, и его крылья стелились по полу рядом с ним черным покрывалом. Помимо крыльев Аранэв видела воздетую вверх руку, виднеющуюся над высоким подлокотником, держащей раскрытую книгу.

Леплиг опустил руку, прерывая чтение и приподнялся на локте, повернув голову в сторону вошедшей в комнату Аранэв.

— Добрый вечер, — сказал он, поднимаясь и оправляя бархатистый халат огромных размеров.

— Здравствуй, Леплиг. Приятно тебя видеть.

— Да, я тоже рад, — Леплиг отложил на диван книгу и приблизился к энис. Его ноги были скрыты длинными полами халата, и поэтому казалось, будто он плывет над полом. Они обнялись.

— Ты потрясающе красива, — тихо сказал он.

— Спасибо, — сказала Аранэв, несколько обеспокоенная его серьезностью и несколько неожиданной откровенностью. Она знала, что он никогда не говорит подобных слов просто так. Леплиг не слыл весельчаком, но он умел улыбаться — и еще как! Аранэв знала, как падки на его улыбки, слова и взгляды другие молоденькие женщины-энис не понаслышке. Когда-то она сама была пленена тихим обаянием статного и влиятельного инспектора. Он выглядел усталым, но Аранэв знала, что он почти всегда так выглядит.

«Его и впрямь что-то тревожит».

— Что-то случилось?

— Не знаю, — выпрямившийся энис теперь смотрел на нее благожелательно и мудро. Аранэв не знала, куда деваться от этих желтоватых глаз, под взглядом которых она чувствовала себя маленькой несмышленой девчонкой.

— Я знаю, что ты не пишешь картины просто так.

— Да, — Леплиг помрачнел, переплетая пальцы рук за своей спиной. — Да, я тоже это подметил. Наверное, и впрямь что-то случилось…

— Ты пишешь картины каждый раз, когда увидишь что-то, что трогает тебя. Можно взглянуть?

Леплиг невесело улыбнулся, потупив взор и шагнув в сторону, бросая взгляд на свое творение. Аранэв сделал несколько шагов вперед, разглядывая законченную работу инспектора.

На небольшом полотне застыло изумрудное море, волнами накатывающее на черные и зеленоватые камни, изображенные на переднем плане. На скалах, спиной к зрителю стояла одинокая черная фигурка человека в плаще, который нещадно трепал ветер. Маленькая фигура, ссутулившаяся и втянувшая голову в плечи, замершая в какой-то сомневающейся, нерешительной позе, привлекала к себе внимание в первую очередь, и не сразу было ясно, что это «действующее лицо» не единственное в этом пейзаже. Над волнами стоял туман, и сквозь него, у самой линии горизонта виднелось очертания темной, вытянутой вверх спицы, уходящей в темно-серые предгрозовые тучи.

— О-о, — протянула Аранэв, округляя глаза и улыбаясь. — Это замечательно, но несколько мрачновато. Дай-ка угадаю: ты знаешь этого человека?