Крампус, Повелитель Йоля

Я запутался, я был мертв во всех отношениях, кроме как во плоти. – Он осторожно закрыл книгу и прижал ее к груди. – Твои слова, святой Николай, нашли мою душу, напомнили мне о тех днях до Рагнарёка, до Хеля, до всех этих интриг, до предательства и мелочных игр богов. О том времени, когда я бродил по миру, благостный и милостивый к людям, и не искал ничего, кроме простых радостей – помогать униженным и угнетенным. Единственное время, когда я знал счастье.

– Я так и думала, что найду тебя здесь.

Санта обернулся.

В комнату вошла худощавая женщина с распущенными белыми волосами и лицом, у которого не было возраста. На ней было темно-алое, расшитое золотом платье. Она взяла у него книгу, поставила обратно на полку.

– Тебе не нужно учение мертвого святого, чтобы понять, что у тебя на сердце.

– Иногда я забываю, – ответил Санта. – Игры богов нагоняют тоску по прежним, простым временам.

Она прикоснулась к его руке.

– Твоя доброта не имеет целью доставить богам удовольствие. Это в твоей природе.

– Правда. Нет для меня радости больше, чем нести людям надежду и радость. Но радует ли меня, когда я слышу свое имя в песне, вижу, как мой образ славят по всей земле? Да. Должен признать, я жажду этого, и не будет мне покоя, пока каждый не будет петь мои песни.

– Тщеславие – грех твоей доброты. И что с того? Никто не требует от тебя святости. Доброта всегда благородна, каковы бы ни были ее мотивы.

– Единственная правда, которая мне известна, – только когда я лечу по миру, раздавая подарки, я забываю боль от ушедшего. Только это и имеет значение, только это, кроме самих богов и того места, которое они уготовили мне в своих замыслах.

– Он идет.

– Крампус?

– Кости говорят.

– Я знал, что он придет.

– Полагаю, это будет скоро.

– Я готов, – Санта взял стоявший в углу меч, крутанул его над головой и положил на стол. – Кости раскрыли тебе другие тайны?

– Нет. Ты его боишься?

– Он не может причинить мне вреда. Боги об этом позаботились.

– Так почему тогда я вижу тревогу на твоем челе?

– Я тревожусь о мешке. Он может как-то повредить его. Не знаю, где я смогу раздобыть такой же.

– Тогда тебе надобно проследить, чтобы он не сбежал.

– Он не сбежит. Только не на этот раз. Коварство Локи, наконец, погибнет – вместе с ним.

Глава одиннадцатая Темные искусства

Крампус открыл мешок пошире; Джесс увидел клубящуюся внутри тьму. Повелитель Йоля кивнул, и Маква сунул внутрь одну ногу, потом вторую, потом скользнул вниз по пояс. Крампус, поддернув мешок, закрыл его над головой Маквы, и – великана не стало. Братья, Випи и Нипи, последовали за ним без колебаний, и никакие приказы им не понадобились. Следующей была Изабель, потом Вернон, который метнул на Крампуса крайне раздраженный взгляд, но полез в мешок, не сказав ни слова.

Крампус посмотрел на Чета с Генералом. Генерал сделал шаг назад; на его лице явственно отражался страх. Он помотал головой:

– Нет, сэр, я туда не полезу.

– Ты только пыжиться умеешь, правда? – сказал Джесс, презрительно усмехнувшись. – Мне всегда было ясно, что без своего клана ты – ноль без палочки.

Генерал, похоже, его даже не слышал. Он неотрывно смотрел на мешок. Джесс отпихнул Генерала в сторону и ступил вперед – ему хотелось одного: поскорее покончить со всей этой бодягой. Мед горячил ему кровь, и он чувствовал себя немного сумасшедшим, безумным, будто в любой момент он мог слететь с катушек, и это чувство ему нравилось. Он ступил в мешок, вдохнул поглубже – с дыханием у него все еще были некоторые сложности, но боль явно уходила. Сунул внутрь вторую ногу.

Крампус положил руку ему на плечо.

– Настало время все исправить.

– Смотри, чтобы нас всех там не поубивали, – ответил Джесс и скользнул в мешок.

Какое-то мгновенье он не чувствовал под ногами земли, но ощущение было не как при падении: он будто скользил вниз по бархатной горке. Секунду спустя Джесс приземлился на пятую точку. Под ним оказалась сравнительно мягкая грязь и рассыпанное сено. Он моргнул, и мир вокруг обрел резкость. Была ночь, и было тепло. Джесс никогда в жизни не бывал у моря, но сразу понял, что пахло именно им. Он услышал далекий шум волн, разбивающихся о скалы, и встал.

– Пригнись, – прошептала Изабель, и потянула его за руку вниз, в стойло, куда они попали. Бельсникели скорчились за низкой стенкой какого-то загона, где, кроме них, стояли только старые зеленые сани. Они осторожно выглянули во внутренний двор, окруженный со всех сторон белыми каменными стенами футов по крайней мере в двадцать высотой. Вокруг не было ни души, но на стенах, ярдах в пятидесяти друг от друга, мерцали газовые фонари. Загон был пристроен к стене какого-то большого здания. Джесс чувствовал запах сена и навоза и подумал, что это, должно быть, были стойла. По другую сторону двора стояло величественное здание с башенками и арками, сложенное из того же белого камня, что и все кругом, но под красной черепичной крышей.