Крапивник (СИ)

Следующая комната — комната Эдмунда, самая маленькая по площади, но зато с выходом на балкон. Кабинет. Тут был стол, шкафы с книгами, маленький полосатый диванчик, свёрнутый в рулон красный ковёр.

На правой стороне второго этажа тоже было три комнаты: маленькая с выходом на балкон — пустая; аналогичная комнате Карстена — пустая; третья, похожая на родительскую.

В этой третьей комнате я и задержалась. На самом верху была установлена защёлка. Скорее всего, защита от детей Аслана, иногда бывающих в доме. Привстав на цыпочки, я смогла открыть дверь.

Достаточно большое помещение с лестницей на чердак, но она была надёжно ограждена и превращена в шкаф, под ней висели маленькие качели. Очень-очень старые и потрёпанные. Скорее всего их сделали для Карстена и Эда, но вопрос, как они уцелели в пожаре? Хотя… так ли удивительно? Много чего сохранилось, особенно на первом этаже.

Окно было наполовину расписано красками. Могло показаться, что это витраж с птицами и цветами. Наверняка рисовала мама — из Эдмунда паршивый художник.

Пустив в форточку свет и воздух, я огляделась.

В комнате стояли пустые шкафы и кровать. Крепкая, но неровная. Явно одна из вещей, переживших пожар и восстановленная. Она была отшлифована, покрашена и тоже расписана птичками. Так же здесь были какие-то доски, инструменты, тумбы, стулья и сломанный стол, лестница и артефакты светильники, от чего меня немного передёрнуло.

На обгоревшей кровати сидели три крупных тряпичных зверя и большая кукла.

Я взяла её в руки. Пыльная, тяжёлая, сантиметров в семьдесят ростом и очень реалистичная. Большие серо-голубые глаза, покрытые для правдоподобия блестящим лаком, светло-русые, даже блондинистые локоны, натуральный румянец на светлых щеках и даже пару родинок. Она была очень похожа на живого ребёнка. От этого даже становилось жутко.

На кукле были бордовые туфельки и пышное розовое платье с оборками, не хуже тех, в какие мама наряжала меня на праздники.

Пролежав долгое время в застоявшемся воздухе и темноте, ткань пропахла сыростью и старостью.

— Нравится? — я и не заметила, как учитель возник за спиной.

— Да. Вы уже нашли сервиз?

— Нашли, а тебя потеряли, — Эдмунд усмехнулся, забирал у меня куклу и стряхнул со светлых ресниц крупный клок пыли. — Надо бы её помыть.

— Что это за комната?

Эд пожал плечами:

— Я просто сдвинул сюда всё лишнее, что выкинуть было жалко.

— А на чердак почему не отнёс?

— Кровать? — учитель вопросительно изогнул бровь. — Шкаф? Стол? Я лучше потрачу одну комнату из шести, чем единственный позвоночник.

— А игрушки? Кукла? Откуда это и главное зачем?

— На будущее, — Эдмунд секунду подумал. — Вернее… на несостоявшееся прошлое. Мы думали годам к двадцати зависти спиногрыза, — Эд на миг умолк. — Куклу приволок я. Невеста не очень… В общем, мне уж очень понравилась Моргана.

— Это её имя? — я указала на белокурую игрушку. — Ей не подходит. Ей бы что-то более милое.

— Знаю, — Эдмунд засмеялся, как-то особенно нежно поправляя волосы девочки. — Даже не спрашивай предысторию. Это очень сложно объяснить.

— А почему она не на чердаке?

— Ну, ты сама-то на неё глянь, она ведь как живая. У меня просто рука не поднялась запереть её на холодном чердаке. Поэтому она живёт на кровати в доме.

Эдмунд усадил куклу назад:

— Всё, солнышко. Пошли вниз.

Мы вышли и закрыли дверь на защёлку.

Мама делала чай на кухне.

— Мы с твоей мамой вот как решили: сейчас перекусываем, потом я поймаю вам повозку, спокойно поедете домой.

— А завтра, — мама одарила Эда многозначительным взглядом, очевидно в продолжение какого-то разговора. — После регистрации на экзамены, Эдмунд придёт к нам ужинать.

— Достань из моей сумки печенье, если не трудно, — учитель тронул меня за плечо и направился к тумбе возле серванта. — Какое варенье мы хотим к чаю?

— Вишнёвое есть? — хором отозвались мы с мамой.

— Я почему-то так и думал, — усмехнулся Эд, доставая банку.

Главы 84–89. Пацифика, Автор, Луна, Пацифика.

…

84. Пацифика.

…

— Ма-а-ам.

— Да? — я пристроила в шкаф очередную чашку из полученного вчера сервиза.

Луна стояла в дверях кухни, полностью одетая для похода в академию. Она выбрала светло-салатовое платье с оборками и рукавами-крылышками. Она нервничала перед близящимся действом.

— Ты не говорила Эду об изменении планов? — видимо, чтоб отвлечься, начала дочка.

— Нет, разумеется. И ты не говори. Считай, это праздник-сюрприз. Никто ничего не знает.

— Ну-ну.

В её голосе звучал скепсис, но на самом деле, Луна даже не предполагает, насколько отчаянно Эдмунд начал бы сопротивляться, если б узнал, какая записка пришла ко мне сегодня утром.

Всё утро мы с дочкой заканчивали начатую вчера вечером уборку в доме.

— Знаешь, что я подумала, — я усмехнулась. — Мы зря так нарядились. Когда Эдмунд узнает, куда мы его ведём, его разорвёт от переполняющих эмоций.

— Идея твоя, — Луна с усмешкой пожала плечами. — Не удивляйся, когда отстирывать всю одежду придётся тебе.

— Не надейся. После такой сцены смерти я забьюсь в уголок и буду истерично смеяться.

— Тогда платьям конец.