Крапивник (СИ)

Покрасневший мизинец зацепил листик крапивы. Эд не отдёрнул руку, напротив, взял листик и задумчиво пошевелил, будто в маленьком рукопожатии.

Мягкое движение начавшей опухать ладонью заставило крапиву убраться. В руке осталась только макушка одного из растений. На этот раз побеги не полезли из паркета вновь.

— Пожалуйста, — его голос обрёл привычное звучание, пусть и очень тихое. — Дай я всё сделаю сам. Займи мою кровать — я всё равно туда не дойду сегодня.

Я поколебалась, но всё же повернулась к выходу.

Стоило взяться за ручку, как за спиной раздался едва слышный зов:

— Цифи.

Я оглянулась.

Эд стоял, накренившись из-за больной пострадавшей в пожаре коленки, глядя виновато и испуганно. То ли он забыл, что хотел сказать, то ли не решался. Он всё ещё вертел в правой руке макушку крапивы.

Лицо потерянное и безнадёжно печальное. Как после ссоры из-за супа. Я не хотела уходить. Не как в прошлый раз.

— Может… — он поглядел на крапиву и совершенно нелепо продолжил. — …тебе нужен листик?

Я невольно улыбнулась. Самое глупое, что я когда-либо слышала от взрослого человека, и всё же милое.

— Нужен, — я сделал пару шагов навстречу и забрала мятый кусок растения. Он всё ещё местам жглась, но не так сильно — основная «жалящая способность» досталась Эду.

— Принести тебе чай или одеяло? — я провела от плеча до локтя по руке Эдмунда.

— Нет. Ничего не надо, — он резко отвёл взгляд. Что-то опять щёлкнуло у него в голове, заставляя желать одиночества. — Иди спать.

— Как скажешь, но не молчи, если что-то потребуется.

Не дождавшись ответа, я вышла, прикрыв за собой дверь, оставив Эдмунда наедине с собой.

Комната, где легла Луна была закрыта. Нужно успокоить её, но… моё нынешнее состояние не поспособствует спокойствию, да и… я совру, если скажу, что имею на разговор силы.

Я заперлась в спальне. Положила макушку крапивы на тумбу, разделась и спряталась под одеяло.

В абсолютной темноте, слушая тихий шорох, доносящийся через стены из кабинета Эдмунда, теребила край одеяла.

Не видя дальше своего носа, оставила в покое ткань, нащупала оставленный растение и начала перебирать листочки.

Странное всё-таки растение — крапива…

Сорняк сорняком, но красивый, напоминает мелису. Вызывает боль и раздражения на коже, но при правильном использовании — просто находка для красоты, здоровья и кулинарии. Тронешь её — сто раз пожалеешь, но если не выбрасывать растение подальше с визгом боли, а погладить ещё раз или два, листики становится мягкими и безопасными.

Странное растение.

Главы 99-102. Автор, Луна, Автор.

…

99. Автор.

…

Пробка почти без сопротивления выскользнула из горла бутылки.

Да, алкоголизм — не выход, но один взгляд на повреждённую бумагу, вызвал в глазах жжение.

Эдмунд неплотно прижал к губам стеклянную тару.

Душный вкус десертного вина на секунду перекрыл все остальные чувства.

Покрытые волдырями руки тряслись. Стекло постукивало по передним зубам. Дорожка кроваво-красного напитка стекла по щеке на шею, пропитала воротник и устремилась ниже, оставляя след вдоль всей рубашки.

Профессор магических болезней убрал от лица сосуд. От тяжёлого вкуса ему не становилось легче, его словно топили вместе с расчётами.

Рука заныла — ожоги мешали слишком долго держать бутылку.

К ноге и лицу Эдмунд применил магическую "заморозку", чтобы избавиться от боли в них. Побочным эффектом стали сложности при попытке встать или моргнуть левым глазом.

Руки же были ему необходимы. Эдмунд потянулся к охлаждающей мази, на основе пены из яичного белка. Луна допустила в рецептуре ошибку — масса не должна была получиться настолько жидкой.

Втерев мазь, Эдмунд вопросительно вскинул бровь. Действие не совпадало с положенным. Мазь быстро сохла и почему-то темнела, но боль уходила без промедлений.

Понюхав, Эдмунд почувствовал не предполагавшиеся в средстве нотки.

Быстро просчитав в уме, что должно давать такие эффекты и в каких пропорциях, отметил про себя, что идея ученицы по смене состава мази не была лишена логики, хоть и с некоторыми ошибками.

Эд отложил банку. И запрокинул голову назад. От нервов у него разболелась голова, но спать он не хотел.

Неровные, рваные, размытые и обожжённые листочки окружали Эдмунда. Огонь уничтожил больше, чем вода. Она лишь добила остатки.

Горы пепла и бумаги в пятнах — синих от чернил и серых от карандаша плотным кольцом заперли профессора в углу около диванчика.

Десять лет… Работы, сбитого режима, литров кофе, денежных трат на недостающие книги, материалы для экспериментов, командировок…

Всё, что отняло последние десять лет, сейчас лежало перед ним вот в таком вот виде.

Ради чего столько трудов?

Ради того, чтобы в итоге оказаться здесь?! Да, восстановить будет легче, чем создать с нуля. Эдмунд помнит заложенные там идеи, но вычисления, доказательства, систематизация необходимых книг и страниц, материалы которых используются в работе… всё придётся делать заново!

Профессор поглядел на побагровевшую от вина рубашку. Пристрелил бы его кто-нибудь. Из окна в доме на другой стороне улицы это было бы совсем не трудно. Один хороший арбалетчик или лучник — и всё. Разве что…