Крапивники

— Какими судьбами? — вскрикнул я.

— Домой побывать пришел.

— Откуда?

— Из губернского города.

— Ты что же там делаешь-то? — спросил Иван Парфеныч.

— Как что? разве не видите — в гимназии учусь.

Я взглянул на Аркашку, и действительно, на этот раз он был не в ситцевой рубашонке и с засученными выше колен штанишками, а в гимназическом мундирчике и в кепи с загнутым кверху козырьком.

— А наших не видал? — спросил его Иван Парфеныч…

— Кого — наших?

— Жену, фельдшера…

— Нет, не видал. Я был на пчельнике, узнал, что вы пошли за малиной, и пришел сюда. Их на пчельнике не было.

И затем, обратясь ко мне, прибавил:

— А я себе ружье купил, пять рублей заплатил… Хочу во время каникулов дичь стрелять и продавать… в городе утки по сорока копеек за штуку продаются, хочу и я тоже продавать… Здесь помещиков много, всякий с радостью купит… Может быть, в лето на книги и настреляю… Мне теперь много книг нужно: ведь я во второй класс перешел.

Все это проговорил он скоро, захлебываясь от удовольствия и весело посматривая то на меня, то на Ивана Парфеныча. Я был рад от души видеть Аркашку; что же касается до Ивана Парфеныча, то он, встревоженный не на шутку отсутствием жены, даже и не слушал, что говорил Аркашка.

— Куда бы могла она деться! — почти вскрикнул он и принялся снова кричать: «ау». Но, увы! на этот раз «ау» это оставалось без ответа. — Черт знает что такое! — бормотал начинавший уже сердиться Иван Парфеныч. — Черт знает! Эта пустоголовая Матрена всегда так, всегда… Ужинать пора, а они все сластничают… Черти подлые… сволочь!..

И, обратясь ко мне, он добавил:

— Я за ними пойду, надо же разыскать их, а вы ступайте покуда на пчельник… Я их живо разыщу и тотчас же вернусь!.. Вот черти-то безобразные…

И немного погодя Иван Парфеныч отправился разыскивать пропавших, а я с Аркашкой отправился по направлению к пчельнику. Долго раздавалось по лесу «ау» Ивана Парфеныча; наконец стало долетать все глуше и глуше, а вскоре и совершенно замолкло. Взамен того Аркашка болтал со мною без умолку и, идя рядом со мной, рассказывал мне про свое житье-бытье.

— Как же это в гимназию-то поступил? — спросил я.

— Да так и поступил. Читать, писать я умел, арифметику тоже знал немного. Дай, думаю, попытаю счастья! И пошел…

— Пешком?

— Известно, пешком: где же мне было денег-то взять?..

— А потом что?

— А потом, как только пришел в город, так первым делом разыскал Степана Иваныча.

— Кто это Степан Иваныч?

— Крестный мой, наш колычевский, бывший дворовый. Он теперь в городе портняжничает.

— Ну, рассказывай, рассказывай.

Аркашка снял фуражку и, отерев с лица лот, продолжал: