Красавчик Саша

Имелось у Клода Стависского немало самых разных сценическоих псевдонимов (например, «Принц Франкестас»), но самый потрясающий, самый символичный я думаю, последний из них: «ПРИНЦ СТАВИССКИЙ». Клод явно ощущал себя сыном властелина Парижа, правившего с 1927 по 1933 год и затем вероломно убитого, сыном истинно великого человека.

(В скобках замечу следующее. Да, Стависский был гениально изобретателен. Без сомнения. Однако жертвы его махинаций еще до конца 50-х годов прошлого столетия получили компенсации. Впрочем, король совершенно свободно может располагать имуществом своих подданных, но ведь именно свободно и открыто, а не обманывая их.)

То, что Клод Стависский так думал и чувствовал, представляя себя принцем (кажется, он жив, хоть я до конца и не уверен), подтверждает отнюдь не только избранный им псевдоним, последний, на который он все-таки решился в конце своего циркового пути. Ведь фокусник написал и даже выпустил в 1995 году целый том мемуаров под весьма выразительным и симптоматичным, вызывающе демонстративным даже названием «Стависский был моим отцом». Мемуары эти на самом-то деле являются не столько воспоминаниями, сколько вдохновенной речью защитника на воображаемом суде: необычайно страстной речью сына, апологией печально знаменитого отца, всеми проклинаемого. Клод Стависский оказался потрясающе трогательным адвокатом!

Кажется, старик, продавший мне на рынке в Яффо рукопись очерка «Король из отеля “Кларидж”», едва ли не во всем оказался прав. За исключением все-таки одного — слезок я все же не пролил, как-то удержался, признаюсь.

Видите ли, я, честно говоря, очень не люблю финансовых аферистов и уж тем более аферистов-еврееев (даже терпеть их не могу). И совсем не уверен, что их надобно непременно защищать — скорее уж наоборот: клеймить всячески и выводить на чистую воду, дабы другим не повадно было. Но «мальчик»-таки чудо — вне каких-либо сомнений!

Самое же важное — то, что приобретение никому не известной рукописи Баб-Эля и в самом деле доставило мне немало радостных и даже по-настоящему счастливых минут. Я испытал подлинное блаженство!

Да, надо еще как-нибудь наведаться на толкучку в Яффо и поискать того потрясающего старика. Может, он сможет предложить еще какой-нибудь листочек, исписанный рукой самого Баб-Эля?

А не будет старика на толкучке, пойду на ту крошечную, узенькую улочку в Яффо, где стоят полуразвалившиеся, забытые богом домишки — там он, наверное, и держит свою лавку древностей. Совсем не исключено, что у этого ветхого старика найдется еще какой-нибудь из «Парижских рассказов» Баб-Эля! Вот была бы удача так удача!

На одном Стависском свет ведь клином не сошелся. Я вообще не понимаю, откуда у Баб-Эля такой сильный интерес к проходимцам, да еще земли французской — как будто своих недостаточно? Отчего так этого великолепного мастера слова тянет к жуликам?! И зачем ему понадобился именно Стависский — что вдруг?!

Я очень сильно рассчитываю, что в остальных «Парижских рассказах» Баб-Эля предметом изображения стали более порядочные личности, приличные «российские парижане», хотя, конечно, есть у меня сомнения, что он, увы, так и не смог расстаться с поэтизацией и мифологизацией бандитизма.

Роман Оспоменчик, проф.

18 мая 2011 года

г. Иерусалим

ОТ АВТОРА. НЕСКОЛЬКО ПРОЩАЛЬНЫХ ЗАМЕЧАНИЙ

Прогуливаясь недавно в Венсенском (бывшем королевском) лесу, я частенько вспоминаю о том, что где-то тут в конце 20-х годов 20-го столетия находилось поместье Александра Стависского, непревзойденного гения финансовой аферы.

Кажется, все следы пребывания «красавчика Саши» в сем благословенном, хотя и мало ухоженном ныне, увы, месте давно как будто уничтожены, вытравлены, но вот личность этого необыкновенного человека, сумевшего купить едва ли не всю Францию, вытравить из истории вряд ли кому-либо удастся.

Об Александре Стависском упорно хотят забыть, ибо слишком многие из вышестоящих лиц тогда оказались замаранными. Или стараются говорить о нем в общем, опуская шокирующие детали того скандала. Но не получается. И я уверен, что никогда не получится.

История этого человека страшна, трогательна и необычайно поучительна. Нежный и любящий муж, преданный отец, он сумел доказать, что можно купить едва ли не всех, от прокурора республики до премьера, он обнажил исключительную гнилость и продажность основных институтов так называемой демократии.

Из-за чего же Стависский пострадал в первую очередь? Из-за своих грандиозных финансовых афер? Нет, в первую очередь — из-за продажности высших персон Французской республики. Они поначалу всячески покровительствовали данным аферам, а потом приказали уничтожить основного их творца и исполнителя. Страх разоблачения — вот что было источником заговора против «красавчика Саши».