Красавец для чудовища

Инга постучала подушечками пальцев по столешнице, бросила короткий взгляд на Швецова – тот методично что-то записывал в блокноте.

– Сколько времени на подготовку такого вируса нужно? Примерно? – Инга перевела взгляд на айтишника.

– Месяца три, примерно, – отозвался тот. – Это если с нуля. А вот если модернизировали имеющийся баг, понавешав на него функционал, то меньше. Где-то полтора. Можно и быстрее, но тогда дороже.

Инга перевела взгляд на Швецова:

– Василий, посмотрите по журналу, кто и когда проводил работы на программном обеспечении. Он у Ирины в зеленой папке с надписью «Внутренние допуски» находится.

Айтишник криво хмыкнул:

– Я не думаю, что прогу загружали так палевно. Инга Пална, подумайте сами – потратить несколько кусков на крутую прогу с таймером, чтобы засветиться в журнале? – он покачал головой, фыркнул презрительно.

Инга посмотрела на айтишника, кивнула:

– Василий, все равно посмотрите, кто устанавливал, что устанавливал, когда устанавливал. А от вас, Вячеслав, я жду информацию об источнике, с чьего компьютера и каким способом был загружен вирус.

Кто?

В коридорах опустевшего офиса пахло остывшим кофе. Тонкий шлейф парфюма уже почти развеялся, паутиной покачиваясь на золотистых бра. Василий особенно любил такие вечера. Когда можно сбросить официальный пиджак, закатить рукава рубашки и расстегнуть верхнюю пуговицу, поставить рядом с собой огромную кружку черного горького кофе и работать. Самые перспективные и яркие идеи приходили именно в это время. Иногда казалось, что муза весь день просто мялась в приемной, не решаясь пройти мимо страждущих до нее сотрудников. И лишь, когда чувствовала, что путь свободен, являлась к нему. Тихо прокрадывалась сквозь приоткрытые двери, шелестела бумажным платьем и присаживалась на плече. Легкое прикосновение невесомых пальцев к виску, и вот она – блестящая, долгожданная Идея.

Сейчас он уже тоже освободился от узкого пиджака, закатил рукава тонкой рубашки. Кофе сегодня выпито несколько литров, от чего неприятно подташнивало и бурлило в животе. Поэтому сегодня – чай. Крепкий, с липой, крапивой и листьями березы по бабушкиному рецепту.

Он не был фаталистом или мистиком – с его профессией это не совместимо – но, заваривая такой чай, он все-таки чувствовал присутствие бабушки Алевтины. Она у него маленькая была, верткая, как девчонка. Ясноглазая. Платочек с васильками, потертый фартук, горячие морщинистые руки, запах деревенского дома, заброшенного оврага и пацанского лета. Швецов улыбнулся.

«Интересно, а как Инга проводила лето?» – почему-то пронеслось в голове, оставив на губах горьковато-терпкий аромат незнакомых духов. После вчерашнего происшествия, когда начальница, беззащитная и растерянная, на его руках потеряла сознание, он то и дело ловил себя на мысли, что вспоминает тепло ее кожи под пальцами, трогательный изгиб шеи, непослушный завиток на виске, у самого уха.

Он подхватил заварник, настоящий, фарфоровый и пузатый, и упаковку соленых крекеров. Направился в приемную.

Ингу нашел в темноте: верхний свет выключен, жалюзи опущены, желтый кружок от настольной лампы, голубое мерцание компьютера. При его приближении она нырнула в сброшенные под столом туфли. Василий сделал вид, что не обратил внимание, как она напряглась и подобралась, налил ей большую кружку чая, пересыпал крекеры в тарелочку, водрузил на поднос.

Начальница задумчиво перебирала разноцветные стикеры и приклеивала их к поверхности. Подняла глаза на помощника, только когда тот оказался внутри подслеповатого полукруга.

– Вы почему не идете домой? – спросила равнодушно.

– И не собирался, – он поставил поднос на угол стола. – Я журнал просмотрел за весь предшествующий год, с начала второго квартала. В основном работал наш айтишник, Слава, и из «Крипты» мастер. Приглашался для установки обновления программного обеспечения, правовой базы. Слава пока данные о способе подсадки вируса не передал, звонил ему минут тридцать назад, он у себя. Проверят. Обещал «щас-щас».

Инга отрешенно кивнула.

– Дубликаты Полина уже запросила у контрагентов. Но парочка предоставить не сможет: у одного был пожар в офисе, архив поврежден, и в том числе за требуемые нами числа. Обещали выкатить из программы по номерам и оформить заново. Но директор, с которым мы работали, умер в конце прошлого года, сложности с подписанием. Но с этим что-нибудь придумаем, – она снова прикрыла глаза. – Еще есть западные партнеры, с которыми закрывались сделки во втором квартале. Сказать им, что у меня что-то не в порядке с документацией и налоговой, это все равно что подписать себе смертный приговор, – она помолчала. – Если я в понедельник не предоставлю документацию и признаюсь, что у меня отсутствует первичка, она начнут встречные проверки по контрагентам, пойдет такая волна, после которой «Jus Olympic» никогда не поднимется. А мне придется убираться из профессии… И заниматься разведением улиток…