Красавец для чудовища

Инга чувствовала, как на горле аккуратно и методично завязывается узел: Ольга по-хозяйски откинула ей волосы с лица, поправила петлю, передвинула ее к подбородку. Подхватив за подмышки, подтянула в ванную, прислонила к стене. Сознание прорывалось к Инге, стучало в виски барабанной дробью, взывала к чувству самосохранения, разрывалось тупой болью в легких, сорванной гортанью. Ольга совсем рядом: Инга чувствовала ее дыхание, торопливые шаги. Сквозь отекшие веки могла видеть лишь как мелькает ее тень. Рядом. Еще ближе. И чуть правее.

Инга, резко поджав к подбородку колени, тут же с силой распрямила их, лягнув Ольгу по щиколотке. Та взвыла, от неожиданности потеряла равновесие. С грохотом посыпались с полочки мази и шампуни, отвалилось и рассыпалось по кафельному полу небольшое, размером с пирожковую тарелку, зеркальце на горбатом кронштейне. Инга хватала то, что падало с полок, и бросала в Ольгу, отстреливаясь. Едва на грани сознания, выползла из ванной.

Запереть. Выиграть время. Позвать на помощь.

Там все еще открытая дверь на лестничную клетку. Там спасение.

Только сил совсем нет. Последствие асфиксии, мышцы не слушались, перед глазами разливалось сине-черным. Но Инга упорно ползла в коридор. Скользила по разлитым шампуням, ударялась об угол ванны, о стену. Слишком медленно. Слишком.

Удар под ребра. Трехэтажная брань.

Поздно. Не успела. В руках озверевшей Ольги снова мелькнула синевой скакалка, Инга почувствовала, как затягивается на горле петля, а перед глазами расцветает взгляд, испугавший ее минувшей ночью в страшном ночном кошмаре – черный от ненависти и злобы.

Сквозняк по полу. Движение где-то справа. Длинная тень. Обрывки фраз.

Уже утопая в липко-вонючем и приторно-сладком, Инга почувствовала, как ее подняли с пола. Как с горла сползла удавка. Дышать. Какое это наслаждение – дышать.

Темный как труба в преисподнюю тоннель. Она тонет в нем. Цепляется беспомощно за гладкие, скользкие стены. Ребристые. Острая аммиачная вонь, от которой слезятся глаза и свербит в носу.

И ныряет с головой в ледяное.

– Ааах, – вынырнула, ошалело оглядываясь по сторонам. Не понимая, что происходит. И где она находится. Жива ли? Или это иной мир. А вот этот парень перед ней со знакомым идеальным греческим профилем – это ангел?

Удар по щекам. Снова холодные брызги в лицо.

– Инка, ты меня слышишь? – горячая ладонь на плече. Кто-то трясет ее. Кажется, ангел совершенно не церемонится с ней. Разве им не положено быть нежнее? – Скорая уже в пути, слышишь? Сейчас, уже рядом, потерпи.

До Инги медленно доходило значение его слов. Откуда она его знает, этот голос и этот профиль? Но она ему благодарна, что он вернулся…

Узы

Инга приходила в себя медленно, болезненно принимая боль: острое першение, невозможность глотать, удушье, тяжесть в грудной клетке, разрывающие черепную коробку спазмы в висках. Теплые руки осматривали ее, укол, словно ватное одеяло лекарство притупило все ощущения.

– Пить, – она не узнала свой голос.

– А вот, вот, присядь только, красавица, – пожилая фельдшер скорой и медсестра суетились рядом.

Инга сделала небольшой глоток, больше не позволила боль в горле. Пришлось порывисто сесть. Медик постучала по спине, пробормотала:

– Ну-ну, не скачи только, красавица. Сейчас в больничку съездим, и будешь скакать сколько тебе влезет.

– Как Ольга? – прохрипела Инга.

– А с ней следователь разбирается. Твой-то герой, – подмигнула. – В последний момент успел, ты уж без сознания была. Бабу эту звезданул табуретом и тебя откачивать.

Перед глазами всплыл идеальный профиль, теплые руки, легкие, заботливые. Швецов.

– Мы поссорились, – зачем-то объяснила фельдшеру: женщина упаковывала медикаменты в оранжевый саквояж с белым крестом на боку. Каждое слово давалось через боль и – Он уехал.

– Ну, вернулся, значит, – женщина покосилась на молодую женщину, добавила строго: – Если б не вернулся, упаковывали бы твое тело в черный пластиковый мешок, поняла?

Инга шумно выдохнула, осторожно, небольшими порциями. Заглянула под разорванную блузку – под ребрами синел жуткий кровоподтек. Пальцы опухли и слушались с трудом, Инга попробовала встать.

В спальню заглянул Швецов: растрепанный, с исцарапанной явно женскими ногтями физиономией. Улыбнулся:

– О, очухалась уже? Тебя следователь очень хочет.

– Ольгу задержали?

– Задержали-задержали, – Василий отошел в сторону, пропуская следователя: высоченного тощего блондина с длинным, похожий на птичий клюв, носом.

– Инга Павловна, рад, что вам уже лучше, – неожиданно пробасил. Представился: – Иванов Дмитрий Федорович.

– Ей в больницу надо, – предупредила врач, угрожающе выставив вверх указательный палец: – Пять минут, пока санитар поднимается.

Следователь заставил вспомнить весь сегодняшний вечер, включая обнаружение документов в собственном кабинете и признание уборщицы. Инга смотрела на Швецова, предпочитая рассказывать ему, а не этому чужому мужчине с любопытным носом.