Красавица

– Я все же не понимаю – и мне не нравится это чувство. Я словно снова стал ребенком, а моя мать рассказывает мне страшные истории. Но я сделаю так, как ты просишь – и если это доставит тебе удовольствие… – Он поднял свою шляпу и покрутил ее на пальце. – Твое Чудовище, должно быть, весьма хорошо к тебе относится, раз так добр к твоей семье.

Отец фыркнул, но ничего не сказал.

– Благодарю вас обоих, – продолжил Жэр и тоже поцеловал меня. – Мне всегда было интересно, как это – одеваться как лорд, вот и появилась возможность. – Он надел шляпу задом наперед и низко надвинул ее на лоб, так что перо щекотало его подбородок. – Я уже чувствую себя по-другому, – заметил он, дуя на перо.

– Ты и выглядишь по-другому, – засмеялась Хоуп.

– Да уж, вызову я толки, появившись в этой шапке и белых шелковых штанах в кузнице. Жаль, я не попросил парочку новых мехов вместе с этим. Хотя одни перья, возможно, стоят столько же.

Он одел шляпу нормально и Хоуп подняла его плащ, накинув ему на плечи, поправив золотые цепочки и застежки. Жэр стоял спокойно, слегка улыбаясь, пока она возилась с ним. Мы посмотрели на него, когда сестра отступила. Он все еще выглядел собой, каким мы его знали, но по-другому: словно командовал армией. Его густые волосы, забранные под шляпу, открывали его высокий широкий лоб и прямую гордую линию бровей и рта.

– Я чувствую себя глупо, – заметил Жэр. – Не надо так на меня смотреть.

Он снял шляпу, плащ и вновь стал мужем Хоуп и самым умелым кузнецом в шести соседних городах.

– Ты и правда выглядел как лорд, – улыбнулась Хоуп.

– Дорогая жена, – ответил он, обвивая рукой ее талию.

Грейс поднялась из кресла, золотистое платье свешивалось с его спинки и падало на сиденье. Сестра зажгла несколько свечей и светильников, в дополнение к огню камина.

– Если уж собираемся важничать, лучше видеть, что мы делаем, – заметила она, проходя мимо меня. Грейс поцеловала меня и прошептала на ухо: «Спасибо, дорогая моя. Мне не важно, что я не смогу это носить; я буду глядеть на него каждую ночь и думать о тебе, я даже попытаюсь думать хорошо о твоем ужасном Чудовище».

Я улыбнулась. Отец поднялся и печально улыбнулся мне.

– Ладно, моя дорогая, ты победила, как, впрочем, и обычно. Повторю слова Жэра – я не понимаю; но в деле замешана магия, так что – что ж, я сделаю так, как ты просишь и попытаюсь радоваться тому, что у нас есть – или тому, что говоришь ты. Но ты должна знать, что мы не отведем от тебя глаз целую неделю, пока ты здесь.

Я кивнула.

– Надеюсь, что так.

Вскоре мы все прошли в спальни. Я поняла, что все еще не рассказала Грейс о Робби.

«Завтра, – подумала я, – Сегодня это будет уже слишком. Но я не должна была больше ничего откладывать».

Мой чердак выглядел также, как я его помнила, только немного чище; Грейс следила за ним лучше, чем я. Простыни на кровати были свежими и чистыми, не жесткими и пыльными от шестимесячного пренебрежения; кровать была аккуратно заправлена – совсем не так, как я ее оставляла. Я опустилась на сундук под окном и уставилась на поле и лес.

Мысленно я обратилась к прошедшему вечеру, к сцене у огня в гостиной, когда я попыталась защитить Чудовище от враждебности моей семьи. Я понимала теперь, что произошло – я не могла вот так рассказать им, что будучи дома, вновь с ними, я поняла одну вещь, которую успешно игнорировала последние несколько недель в замке: что я полюбила Чудовище. Они не стали мне менее дороги, но он стал еще милее. Я подумала о заклятии, которое не понимала, о загадке, разгадки которой Лидия и Бесси ожидали от меня; но внезапно все это показалось мне малозначимым. Мне не пришлось выталкивать их из моих мыслей, как обычно: они просто стали незначительными.

Тем временем, я проведу целую неделю со своей семьей.

Дом притих; но тишина здесь была проще, чем та, с которой я жила в последние шесть месяцев. Я уставилась на тени, которые двигались только с луной и уши мои уловили эхо, которого там не было. Я прокралась вниз и пошла в конюшню, где нашла Великодушного, слегка заигрывающего с новой кобылкой, которая была не так уж и против.

– Не уверена, что появление жеребенка следующим летом у них в планах, – сказала я ему. Он потерся о меня головой. И добавила, – Но ты же не послушаешь.

Я сняла уздечку с крюка, а он сразу же поднял голову и внимательно посмотрел на меня. Я отвязала красную розу, что висела на оголовье и повесила уздечку. Конь расслабился.

– Доброй ночи, маленький, – я похлопала его по огромному крупу и тихонько прошла обратно в дом.

Я взяла глубокую миску из кухни, наполнила ее водой и на цыпочках прокралась обратно наверх. Положила розу и миску на подоконник и внезапно поняла, что умираю от усталости. Я стянула одежду и провалилась в сон сразу же, как только легла.

Глава 5