Красавица Амга

Хотя Валерий и предупредил отца, чтобы тот был готов сняться с места в эти же дни, старик Аргылов не спешил. Сказать легко: снимись да поезжай! И Артемьев, и Валерий не окропили эту землю своим потом, они давно уже как отрезанный ломоть — сначала все учились, затем с ружьями за спиной не слезали с седла. Конечно, им-то просто: вскочили на коней, дали им кнута — и были таковы. А ему, всю жизнь сызмальства до стариковского возраста прожившему на этих землях, великим рачением и потогонным трудом накопившему свой достаток, трудно было уехать, оставив нажитое. Вот потому он и съездил на свою старую усадьбу дать указания Халытару и Аясыту, как поступить, если он отлучится надолго по делам. Когда и зачем он должен поехать, старик, конечно, не обмолвился.

Жене и дочери он как-то сказал, чтобы те собирали пожитки, возможно, они переедут на другое место. Но те, кажется, и ухом не повели. С тех пор как зятем етал у них тот лысый, с Аргыловым перестала разговаривать даже жена. За столом лепёшки и мясо ему, главе семьи, она не даёт, а швыряет, как собаке подачку. Уже и зла не хватает на эту неразумную бабу. Сказать им про дальний путь на восток — поехать доброй волей ни за что не пожелают. Но, хотят они или не хотят, старик-то их всё равно тут не оставит. Оставь эту чёртову девку здесь, так она быстренько выскочит замуж за какого-нибудь беспортошника большевика. Чем иметь такого зятя, лучше уже не иметь дочери. Увезёт он их всё равно…

Правду говорят, что у богача сон на острие шила. С тех пор как перевёз ценности к себе на подворье, Аргылов лишился сна. Позавчера, выпросив у знакомого в Абаге, старик привёл сторожевую собаку, да, кажется, пёс попался дряхлый, выживший из ума: днём беспросыпно спит, не облаивает ни пешего, ни конного, ночью же брешет не переставая. В первую ночь старик хватал берданку и выбегал на двор, как только взбрехивала собака. Но каждый раз, оказывалось, впустую, так что в конце концов он отчаянно продрог. Затем уже глубоко за полночь Аргылов решил проверить — что же это такое беспокоит пса, и стал подглядывать за ним в приоткрытую дверь. Обнаружилось, что пёс облаивал луну. Чуть тогда не разрядил обозленный старик свою берданку в глупую голову старого пса. «Да, это тебе не твой Басыргас», — думал Митеряй. Хотел отвести собаку обратно к хозяину, да раздумал — пусть хоть со стороны подумают, что у них есть сторож.

Этой ночью старик решил не обращать внимания на собачий брёх, но берданку свою из рук не выпускал. Беспокоило, что в последние дни у него стали дёргаться мышцы на лице — худая примета. Может, от усталости? С тех пор как белые увели с собой Суонду, пришлось поработать и ему. Узнать бы, что с ним там, хотя после случившегося какой он теперь работник? Кажется, переменился он с тех пор, как при нём убрали старика Чаачара. Да, времена! Даже такие скоты, как Суонда, теперь стали думать и рассуждать… Как же дальше-то жить?

Мысли Аргылова прервал скрип саней, въехавших к нему во двор. Собака, весь вечер не дававшая уснуть, почуя людей, умолкла. Ну и сторож, чёрт её подери! Аргылов притаился, вслушиваясь.

Скрип снега под ногами людей всё приближался и наконец достиг дверей.

— Уже уснули?

Аргылов оторвал голову от подушки.

— Валерий, ты?

— Да, это я! Томмот, зажги-ка свечу, а ты, Харлампий, растопи печь.

Босой Аргылов пошёл к шестку одеваться. Ааныс с обычной расторопностью встала, сходила за мёрзлым мясом и поставила его вариться.

— Напрасно затеяли варево, — сказал Валерий. — Нам надо спешить.

— Куда это? — вскинул глаза старик.

— Не прикидывайся — знаешь куда!

— А что за беда такая?

— Пока нет беды…

— Так зачем тогда? — вспылил старик. — Нохо, ты со мной говори серьёзно!

— Торопиться велит Артемьев. Говорит, чтобы не позже этой ночи… Должно, он знает, что говорит. Сейчас мы едем из Билистяха. Там Пепеляев в засаде поджидает отряд красных.

— Отряд большой?

— Не знаю. Идут из Чурапчи.

— Если из Чурапчи, то красных не должно быть много, — рассудил старик. — А если Пепеляев их перебьёт?

— Всё равно надо убираться быстрей! Это приказ Артемьева.

— Тут нет ничего, нажитого им, пусть не распоряжается чужим добром!

— Может, ты желаешь попасть в Чека?

— Такие дела не в спешке делаются. Отправимся с утра.

— Старик прав, — затягиваясь из трубки, подал голос Харлампий. — Не зря говорят, что торопливая сука приносит слепых щенят…

— Кони устали, — поддержал и Томмот. — Надо им дать передышку.

Угревшийся у печного жара, Валерий обессилел — его разморило, голова стала наливаться тяжестью, веки смыкались.

— Разве только встать спозаранок… — с трудом, едва не засыпая, проговорил он.

— Это сделаем! — старик Аргылов покосился на Ааныс. — Поторапливайтесь с варевом!