Красавица-чудовище

– Я любил ее, – выдавил он из себя и опустил глаза. Они заблестели. – И не причинил бы ей зла.

– Вы мучили ее. Пусть не физически, но морально истязали.

– Я играл с ней, и Олесе это нравилось. Ей хотелось страдать от любви. Но я никогда не причинял ей физической боли. Для меня это неприемлемо.

– Тогда чего вы боитесь? Если невиновны, сможете это доказать.

– Кому нужны лишние неприятности? Тем более если полицейские узнают имя тайного любовника Красотули, их мне обеспечат не только они.

– А кто еще?

– Супруга!

– Бывшая?

– Она-то тут при чем? Настоящая.

– Постойте, Олеся говорила мне, что вы холостяк с неудачным опытом семейной жизни. И что второй раз категорически не желаете сочетаться узами брака.

Док налил водки. Выпил с отвращением. Отщипнул горелую корочку от куска хлеба и кинул ее в рот.

– И такой период был в моей жизни, – вздохнул он. – Тогда-то мы и познакомились с Олесей. Но когда начали встречаться, как говорится, по-взрослому, у меня была невеста. Естественно, я скрыл это. – Кир посмотрел на Дока с нескрываемым упреком. – Я не один такой. Все если не лгут, то недоговаривают. Я Олесе ничего не обещал. Более того, в любви ей не объяснялся. Хотя чувство к ней испытывал очень сильное.

– Раз так, почему не оставили свою невесту ради нее?

– Какой ты зеленый все же! Моя жена зрелая, образованная, успешная женщина. Таких ради юных прелестных пустышек не бросают.

– Олеся не была пустышкой, – возмутился Кир. – Вы просто не пытались заглянуть глубже.

– Все девушки возраста Олеси в большей или меньшей степени глупы, наивны и поверхностны. Это проходит с годами. А больше – с опытом. Но не всегда. У Красотули, я думаю, прошло бы. Но почему я должен ждать этого, если со мной рядом готовая умница и, что немаловажно, красавица?

– Выходит, вы обманывали двух женщин.

– Так, как я, живут многие.

– Я так не думаю.

Док закатил глаза.

– Не пытаюсь строить святошу, но замечу, что сблизились мы по инициативе Олеси. Я держался на расстоянии, сколько мог. Но Красотуля была так… нет, не настойчива. Не то слово… Обходительна, скорее. То есть она не осаждала меня, а обхаживала. И я не устоял.

– Вам льстило внимание юной красотки?

– Малыш, мне к нему не привыкать. И не потому, что я так неотразим, просто я им полезен.

– Вы пластический хирург! – осенило Кира. – И как я сразу не догадался?

– Не буду отрицать. Да, мы познакомились с Олесей в клинике, где я работал.

– Так вы Бородин?

– Бородин? Нет. – Док почему-то рассмеялся. И потянулся к водке. Бутылка опустела только на две трети. – Он продолжил то, что начал я. Первая и самая серьезная операция по коррекции формы лица (ты знал ее в детстве, значит, помнишь, какой некрасивой она была) произведена мной. На таком лице даже ее нос неплохо смотрелся. Могла бы и избежать ринопластики. Но Олесю было уже не остановить. А так как я отговаривал от дальнейших вмешательств, она обратилась к другому хирургу – Бородину. Но именно я, можно сказать, помог бабочке выбраться из кокона.

– Теперь я понимаю, почему она полюбила вас.

– Думаете, из-за этого?

– Думаю, да. Но есть еще кое-что… Вы похожи на ее отца. Я сначала не заметил, но чем больше смотрю на вас… Да, вы определенно чем-то его напоминаете.

Подошла официантка. Поставила перед Доком рассольник (прошло полчаса, оказывается) и вопросительно посмотрела на Кира.

– У вас есть молоко?

– Конечно.

– Тогда стаканчик теплого, но не кипяченого.

– Есть ватрушки. Разные: с творогом, ягодами, повидлом, изюмом. Хотите? С молоком будет идеально.

– Будьте добры с вишней.

Когда девушка удалилась, они вернулись к разговору. И возобновил его Док:

– Я пытался расстаться с Олесей несколько раз. Но она меня неизменно возвращала. Я особо не сопротивлялся, если честно. Без нее я будто заболевал. И ждал, когда она сделает шаг мне навстречу. Но сам инициативы никогда не проявлял.

– Я знаю, Олеся говорила.

– Мы были как Пигмалион и Галатея в современном варианте. Она восхищалась мною как своим творцом. Я ею – как своим творением. Но реалии нашего полного цинизма общества таковы, что мы не могли быть вместе.

– От кого вы узнали, что Олеся погибла?

– Мы расстались месяц назад или около того. Обычно она держалась дней семь-десять, потом писала или звонила. А тут тишина… Я выждал еще. Но от нее опять никаких вестей. Я знал адрес одной из ее страниц в Интернете, зашел и обалдел… Вся стена увешана объявлениями с соболезнованиями!

– Если вы списывались и созванивались, почему вас еще не вычислили?

– У нас были «свои» телефоны. Как символ любви. Два поддельных «верту», я их купил в Эмиратах за копейки. Один золотой, другой серебряный. Только для нас. То есть в телефонных книжках было по одному номеру (сим-карты оформлены на других лиц). Я свой отключал, когда был дома с женой. Сейчас его нет. Я избавился от него.

– Вы так все продумали… – протянул Кир подозрительно. – Будто запланировали убийство заранее!

Получилось довольно громко. Официантка, что несла ему молоко и ватрушку, едва поднос не выронила, услышав слово «убийство».