Красавица для Медведя

– Ничего подобного! И вообще, кто-то собирался вернуть мне медведя, и обманул.

– Медведя, говоришь?

Глаза мужа лукаво блеснули.

– Ладно. Будет тебе медведь.

Он подхватил меня на руки и понес к темным соснам, а я прижалась к его мокрой груди и замерла, слушая размеренные удары сердца, бьющегося под моей щекой, и ощущая, как душу затапливает теплом.

С нашей свадьбы прошло уже полтора месяца, но я все еще не могла до конца поверить, что недавние трудности остались позади, и каждый раз, обнимая мужа, радовалась тому, что он рядом, что мы вместе, что никакие недоразумения и сложности не смогли нас разлучить. А они были. И трудности, и сложности, и недоразумения. Взять того же Германа. То, что я оказалась вельдой, вроде и примирило дядюшку с выбором Ильи, но до конца он меня так и не принял. Правда, внешне это почти никак не проявлялось. Герман был слишком опытным игроком и умел скрывать свои эмоции, но я все равно чувствовала в общении с ним небольшой холодок. Хотя Ирина была уверена, что однажды ее сын все же научится мне доверять, и перестанет воспринимать чужачкой. «Дай ему время, Даша, – говорила она. – Если твои родители сумели изменить свое мнение, то и Герман рано или поздно поймет, что вы с Ильей просто созданы друг для друга».

Что ж, оставалось надеяться, что так и будет. И я даже знала, как ускорить процесс, недаром же мне бабулина тетрадка перепала, а с ней и несколько интересных рецептов, способных излечивать самые серьезные болезни. Вот один из таких я и собиралась испробовать на Германе. Не век же ему со своим фиброзом мучиться! А там, глядишь, выздоровеет и подобреет.

Кстати, папа и мама действительно приняли моего мужа. Правда, перед этим мы с Ильей съездили в Краснодар и откровенно поговорили с родителями. Вот тогда-то и выяснилось, что отец прекрасно знал и о вельдах, и об оборотнях, и о том, что бабушкин дар мог перейти ко мне. «Не хотела она для тебя такой судьбы, – сказал папа. – Потому и отказалась от встреч, боялась, что родовой дар проснется. Ты ведь одна с этим проклятым пятном родилась. У моих сестер и у Лизы его не было, а вот тебе передалось». А когда я спросила, что в нем такого плохого, отец ответил, что еще ни одной женщине из нашей семьи дар вельды не принес ничего хорошего. «Что мать моя, что бабка, всю жизнь от мужика к мужику уходили, мучились, искали какой-то недостижимый идеал. Как гнало их что. Столько судеб искалечили, детей сиротами оставили, а остановиться не могли, все истинную любовь искали» – с болью говорил отец. А на мой вопрос, почему он на Илью ополчился, ответил, что бабушка Тая их с мамой предупреждала, что если дар начнет просыпаться и рядом оборотень окажется, то тогда уже ничего нельзя будет изменить. Сущность вельды возьмет свое. «Вижу, так и вышло», – вздохнул папа, разглядывая мои изменившиеся волосы, потемневшие глаза и яркий румянец. Мама тут же принялась уверять его, что я всегда была красавицей, и ничего страшного не произошло, и вообще, все, что ни случается, – к лучшему, и отец, хоть и с трудом, вынужден был с этим согласиться.

«Я ведь, в отличие от Люды, не сразу понял, что ты оборотень, – признался папа, в упор посмотрев на Илью. – А вот как ты Тунцево упомянул, тут я и смекнул. Я про этот поселочек еще от матери слышал. И про Редькино. И про Сосновку. А потом пригляделся внимательнее, глаза твои рассмотрел, и сразу все на свои места встало – и Дашкино поведение, и любовь ваша скороспелая».

Мы с родителями тогда засиделись до поздней ночи. Разговаривали, вспоминали прошлое, делились планами на будущее. А утром приехали Лизка с детьми, и снова посыпались рассказы и воспоминания. К вечеру подтянулся Пашка. Бодрый, довольный жизнью и полный новых бизнес-идей, Носов тут же заявил о том, что собирается перестроить параскеевскую дачу и даже набросал план банного комплекса и бассейна. Вот только с Ильей он почти не общался, больше возился с детьми и болтал с моей сестрой, но мне хотелось надеяться, что рано или поздно Павлик смирится с моим выбором и примет перемены. Как и папа. Я ведь понимала, что он не в восторге от того, как все случилось, но надо отдать ему должное, держался отец молодцом.