Красавица для Медведя

Страх кинул меня на колени перед распростертым Баженовым, заставил наклониться к изменившемуся лицу, провести рукой по мощным мышцам груди, пытаясь понять, что случилось. Баженов почти не дышал. Господи, да что с ним такое?

– Илья!

Я смотрела на изменившееся лицо. Бледное. Господи, какое же оно бледное! Взгляд скользнул вниз, и я увидела рукоятку ножа. Она торчала сбоку, чуть ниже печени – маленькая, деревянная, с непонятными серебряными узорами по краю. Крови почти не было, только в самом месте удара виднелись несколько мелких капель.

Меня словно током шибануло.

– Господи!

Я схватилась за телефон, но руки так дрожали, что мне никак не удавалось набрать номер службы спасения. Один, один, два…

– Потерпи, я сейчас, – бормотала вслух, нажимая нужные цифры.

– Нет, – не открывая глаз, еле слышно прохрипел Баженов. – Не звони.

Он дернул рукой, словно пытаясь отобрать у меня телефон, и снова затих. Лицо его было измученным, на лбу проступили крупные капли пота.

– Не звони, – снова повторил Илья и захрипел, а я машинально нажала отбой.

Внутри все похолодело. Что же делать? Даже если вызвать врачей, пока они приедут, пройдет куча времени, а у нас его нет. Похоже, придется вспоминать уроки тетушки, и справляться самой.

Папина сестра тетя Валя работала хирургической медсестрой в первой городской больнице, и, когда мне исполнилось тринадцать, она взялась учить меня обрабатывать раны и накладывать повязки. «Валентина, оставь ты Дарью в покое, – бурчал папа, глядя, как я перевязываю голову игрушечному медведю и отрабатываю на Лизке и Пашке приемы оказания первой помощи. – Ей все это ни к чему, все равно, когда вырастет, пойдет по моим стопам и станет юристом».

«Много ты понимаешь, – отмахивалась тетя Валя. – Еще неизвестно, будет Дарьюшка юристом или нет, но с таким другом, как Павлуша, она должна уметь оказывать первую помощь при любых обстоятельствах». Тетка вздыхала и смотрела на Пашку, с которым мы почти не расставались, а тот, хоть и не обращал внимания на ее слова, но полностью их оправдывал. И мне потом не раз приходилось перебинтовывать его покалеченные конечности и сбитые в кровь колени. Правда, с ножевыми ранениями сталкиваться не довелось.

«Ну и что. Это ненамного сложнее, чем ушибленные руки Носова» – подбодрил внутренний голос.

Наверное. Вот только как отключить панику? Никогда раньше я не испытывала такого страха. Что, если я сделаю что-то не так, и Илье станет хуже? Или он умрет? Вдруг для оборотней нужна какая-то другая помощь?

Взгляд не отрывался от поблескивающей рукоятки. Было в ней что-то странное. Зловещее даже. Эти необычные узоры, сияющие холодным голубоватым светом, старое, отполированное десятками рук дерево, чуть изогнутое основание. Я смотрела на нож, и мне хотелось как можно быстрее от него избавиться. Казалось, если не сделать этого, то с Ильей произойдет что-то очень страшное.

Не знаю, откуда взялось это ощущение, но от ножа ощутимо веяло чужеродной злой силой.

Я коснулась пальцами серебряного узора и едва не вскрикнула от боли. Он был раскаленным, как будто его держали над огнем. Ничего себе! Что за чудеса?

«Ты серьезно? Очнись! Перед тобой лежит настоящий оборотень, а ты удивляешься какой-то мелочи!»

Действительно, о чем это я? Похоже, гости не просто так пожаловали. И оружие у них тоже непростое. И что теперь делать?

«Главное – не паниковать. Ты должна забыть об эмоциях и помочь Илье».

Да, правильно.

Я огляделась по сторонам, взяла со стола бутылку виски и достала из кармана платок. А потом резко, не обращая внимания на обжигающую боль, потянула рукоятку ножа на себя, осторожно вытащила его, приподняла футболку и протерла края раны смоченным платком.

Баженов снова застонал.

– Тихо, Илюш, потерпи. Крови немного, наверное, это хорошо. Но нам нужно в больницу, я сейчас перевяжу тебя и позвоню в службу спасения.

Я снова потянулась за телефоном, но Илья неожиданно открыл глаза и ухватился за мою ладонь.

– Нет, – твердо сказал он. – Не нужно никому звонить. Я справлюсь.

Он попытался подняться, и я протянула руку, предлагая ему опереться, но Илья отрицательно качнул головой. Он замер, как бы прислушиваясь к себе, а потом медленно, с трудом, привстал и сел на полу, опершись спиной о кресло.

– Больно?

– Терпимо, – с трудом ответил Илья, и в тот же момент из коридора донесся шум, а следом послышался голос Пашки:

– Даш, ну что? Нашла кого-нибудь?

Я испуганно вздрогнула и рванула к двери. Надо же, совсем забыла про Носова! Нельзя, чтобы он увидел Илью в таком состоянии. Ему ведь не объяснишь, что Баженов – оборотень. Это я с моей профессией и воображением смогла принять новую реальность, а Пашка – прагматик, он в подобное никогда не поверит, решит, что мы все просто сошли с ума. Или каких-нибудь галлюциногенов наглотались.

– Нашла, Паш, – громко крикнула я, выскакивая из комнаты. – Зря мы беспокоились, все нормально. Просто Илья немного перебрал с выпивкой и уснул в кресле.

Я поспешно захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной, закрывая проход.

– Да? Ну ладно, тогда пошли домой.