Красавица для Медведя

Я чуть подался вперед и с вызовом уставился в тяжелую черноту. Даже несмотря на возраст и болезнь, в ней все еще было слишком много силы. Рана, не успевшая до конца затянуться, противно заныла. Черт бы побрал Касима! Где он только заговоренное серебро раздобыл? После смерти Цветана – последнего из обученных мастеров-сариби, в стране не осталось тех, кто мог бы создавать оружие против оборотней, да и все, что было сделано его руками, давно уничтожено. Вернее, мы так думали. Но тогда откуда взялся этот нож?

– Нет, Илья, тебе придется рассказать мне все, – прервал мои мысли голос дяди. – Начиная с тех путан, что ночевали в моем доме. Ты их сам привез? Или какой доброхот помог?

– Какая тебе разница?

Я не собирался оправдываться. К тому же сейчас, после близости с Дашей, сама мысль о куклах вызывала неприятие и гадливость.

– А эта… соседка?

Пауза перед последним словом была слишком короткой, но я ее расслышал и насторожился. Нельзя, чтобы дядя понял, насколько все серьезно.

– Она мне просто помогла.

Сигаретный дым наполнил гортань невыносимой горечью. Тяжело лгать, когда все внутри переворачивается от одной только мысли о Дашке. И хочется кричать о том, что она моя, что наши жизни теперь связаны, что без нее я отсюда не уеду, но благоразумие заставляет молчать. Молчать, чтобы не подставить под удар, не причинить вред, не впутать в клановые разборки. А они будут, тут и к гадалке не ходи.

– Что произошло?

В глазах Германа мелькнул отблеск тревоги. Сигарета дрогнула в сухих старческих пальцах.

– Вчера здесь был Касим с шестерками Виктора.

– Что они тут забыли?

– Поговорить хотели. Убеждали отказаться от поединка.

– А ты?

Герман смял сигарету в пепельнице и закашлялся. Дробный сухой звук резанул своей неправильностью. Плохо дело. Похоже, фиброз прогрессирует.

– Я сказал, что не собираюсь отменять бой, и пока Касим продолжал расписывать выгоды своего предложения, один из его парней всадил мне под ребра заговоренный нож.

Я снова вспомнил уродливые оскаленные лица, попытку зверя обернуться, боль, волнами расходящуюся по телу, и понимание того, что застрял в обороте. Я пытался вытащить зверя, но заговоренное оружие оказалось слишком сильным и последнее, что я запомнил, это ухмыляющуюся рожу татарина и его злобные узкие глаза, в которых мелькало отражение моего наполовину изменившегося лица. А, нет, был еще удар, который я почти вслепую нанес этому уроду. Не знаю, правда, насколько сильный, но кровью запахло.

– А соседка?

Дядя все еще не верил в безобидность Даши. Чувствовал, что все не так просто.

– Она пришла позвать меня на ужин и увидела… В общем, она вытащила нож и привела меня в чувство.

– И ты с ней переспал.

Герман впился мне в лицо въедливым взглядом. Черт бы побрал старика! Чуйка, как у гончей.

– Хотел почувствовать себя живым.

Я старался, чтобы голос звучал равнодушно. Не знаю, получилось ли, но дядя, вроде, успокоился.

– Что ж, хорошо, что все хорошо закончилось.

Герман откинулся в кресле и взял со стола телефон.

– Володя, сделай нам чай, – набрав охрану, негромко сказал он в трубку. – Да, и из еды что-нибудь сообрази. Бутербродов каких-нибудь. Илья Сергеевич голоден.

– Ты надолго приехал?

Я наблюдал за тем, как дядя кладет телефон на стол, наливает в стакан виски и придвигает его ко мне.

– Думаю остаться до сбора клана.

– Ты хочешь провести его тут?

В душе шевельнулось беспокойство.

– Да. Все участники уже оповещены. У нас с тобой есть всего пять дней, чтобы заняться делом. Бери.

Герман кивнул на стакан.

– Нужно выпить за твою удачу.

Он взял бутылку и плеснул в свой бокал немного виски.

– И за соседку. Дашу, да?

Мне достался внимательный взгляд.

– Да.

Я кивнул и залпом опрокинул стакан.

Глава 13

Пашкин дом встретил мое появление тишиной. Странно. Неужели Носов еще спит? А Луфи где? Опять куда-то сбежал? Я вошла в прихожую и растерянно огляделась. Вокруг царил полный хаос. Рядом с вешалкой валялся наполовину выпотрошенный рюкзак, повсюду были разбросаны обертки от конфет и хлебные крошки, тут же лежал разорванный пакет собачьего корма, а в гостиной, куда я вошла с весьма нехорошим предчувствием, валялись стулья, пустые бутылки из-под вина и свернутая шкура. И посреди этого бедлама, на неразобранном диване, спал Пашка, а рядом, положив морду ему на грудь, дрых Луфи.

Да… Картина маслом. Хорошо же они тут вчера погуляли!

– Подъем! – гаркнула я.

Луфи дернулся, вскочил и громко залаял, а Пашка подорвался с дивана, запнулся о свернутую шкуру и рухнул на пол.

– Носов, у тебя что, вечеринка была?

Я пнула ногой банку из-под пива и уставилась на друга.

– Даш, чего ты так орешь? – сжав голову руками, простонал тот. – У меня сейчас башка треснет.

– Пить надо меньше.

– Да я не пил! Вернее, пригубил чуть-чуть, – усевшись на полу, промычал Пашка. – И вообще, ты своему Илье нотации читай, это он пьет, а я всего ничего…

– Оно и видно, что ничего, – проворчала я и подняла зазвеневшие бутылки.

– А ты почему так быстро вернулась?

Носов зевнул, с хрустом потянулся и скривился.

– Паш, уже десять утра.